Виктор Пелевин - Тайные виды на гору Фудзи [litres]

– Это со всем так? – спросил буддолог.

– Практически да, – ответил я. – Например, с запахом помады – будет целая гамма разных запахов, каждую долю секунды немного другой. Если я что-то думаю, то же происходит с мыслью. Когда меня злоба берет, это сначала ком в груди, волна по телу, потом дрожь в пальцах… И все такое быстрое, разное, бац, и уже кончилось. Я даже понять не могу, что такое «сейчас». Пытаюсь в него попасть, а оно уже прошло.

– Это что, и со мной такое случится? – нахмурился Юра.

– Я не знаю, – ответил я. – Но если случится, ты это свое «мокро, скользко, инстаграм» как именины сердца вспоминать будешь. Потому что тебе еще скользко, и ты хоть за это держаться можешь. А мне уже никак… Непонятно?

– Отчего же, – сказал буддолог. – Понятно более-менее. Это даже более высокая стадия инсайта. Так называемая «бханга-ньяна», или растворение формаций. Только не путайте, пожалуйста, с «бхангой» в традиции У Ба Кина и Гоенки – здесь идет речь не о превращении физического тела в совокупность вибраций, а об акценте восприятия на распаде фено…

Юра толкнул его кулаком в плечо.

– Извините, увлекся, – кивнул буддолог. – А ваш опыт, Ринат Мусаевич, похож на что-нибудь из этого?

Ринат мрачно посмотрел на меня.

– Федя говорит, ему то, что с Юрой творится, райским садом кажется. А мне раем кажется вот это Федино «все пропадает».

– Почему? – спросил буддолог.

– Потому что у него то одно пропадает, то другое, то третье. А сам он за этим наблюдает. А у меня тоже все пропадает, но каждый раз вместе со мной.

– Как это?

– А вот так.

– И что остается?

– Один страх. Причем такой страх, какого у нормального человека вообще не бывает. Я как будто все время проваливаюсь в ничего… Как бы пропадаю сам.

– В каком смысле пропадаете?

– Ну, у нормального человека всегда есть такое чувство – «я есть». Мы на него даже внимания не обращаем, потому что все остальное на нем основано. Вот это самое «я есть» и пропадает, причем таким образом, что при этом дико страшно.

– А потом опять появляется?

Ринат задумался.

– Наверно. Но этого момента как-то не замечаешь. А замечаешь только то, как «я есть» пропадает и гибнет, пропадает и гибнет. Раз за разом. Плачу целыми днями… И ничего с этим не поделать. Все такое страшное, все-все…

– Кажется, понимаю, – сказал буддолог задумчиво. – Это, наверное, «бхая ньяна». То есть «прозрение в ужас». Раману бы туда нашего Махарши. Или Махараджа. А то у них на этом «я есть» весь бизнес закручен, хотя опытные люди говорят, что это на раз лечится сальвией…

– Что за сальвия? – спросил я.

– Это психотроп такой, дает похожий эффект. Еще называется «шалфей-предсказатель».

– А что он предсказывает? – спросил Ринат.

– Да вот это самое и предсказывает… У вас, Федор Семенович, – профессор перевел глаза на меня, – «прозрение в ужас» как раз следующий этап.

– А как-нибудь без него можно? – спросил я.

– Я не утверждаю, что это обязательно случится, – сказал буддолог. – Просто последовательность инсайтов такая.

– И много там еще ступеней?

Буддолог закатил глаза.

– Значит так… «Нама-рупа» – первая ступень. «Бханга-ньяна» – пятая. «Бхая-ньяна» – шестая. А всего их шестнадцать.

– И какие они?

– Да вообще-то нелегкие, прямо скажем. Главное до одиннадцатой стадии дойти. «Упекха» на языке пали. Когда все успокаивается и уравновешивается. Развивается невозмутимость, и не остается никаких предпочтений вообще… Вот тогда уже не страшно.

– Знаю, – кивнул Ринат. – У меня было такое, но недолго. От очень сильного ужаса. Когда перестаешь бороться и смиряешься с неизбежным.

– Да, – сказал буддолог. – Именно. Классическая традиция предлагает продолжать випассану и после достижения упекхи. Вслед за этим часто происходит так называемое «вхождение в поток». Медитатор ныряет в первое личное переживание ниббаны.

– И что это за переживание? – подозрительно спросил Юра.

– Я не знаю, – ответил буддолог. – У меня не было. Я же говорю, я не буддист. Я ученый. Я излагаю известные буддологии факты. Буддисты говорят, это переживание можно знать, но не описать. Кроме того, при вхождении в поток переживание ниббаны может быть очень кратким, практически незаметным. Примерно как секунда пустого экрана при перезагрузке компьютера. Можно не заметить ничего вообще. Во всяком случае, не запомнить. Но вот с личностью медитатора после этого происходят глубокие изменения.

– Какие изменения?