Леонгард Франк - Избранное. В 2 т. Т. 1

— В лесу было так темно и страшно, — рассказывала Катарина, блаженно вздыхая. — Просто ужас. А недавно я была в лесу одна и заблудилась. И вдруг из-за кустов вышел какой-то человек… — Засыпая, младшая прижалась к старшей. Голова девочки покоилась у нее на груди, как Руфь и представляла себе тогда, в крепостном рву, сидя под терновником, осыпанным рдеющими ягодами. Осторожно обняла она спящую девочку. А через несколько минут заснула и сама.

На следующее утро Катарина с Ужом зашли далеко в лес. Они взобрались на высокий оголенный холм и залюбовались далью. Дубовый лес, сверкая красками осени, тянулся по горам и долам, к самому горизонту, словно взбаламученное штормом зеленое море, сбрызнутое золотым дождем. Рука в руке спустились они вниз и в изумлении остановились перед огромным, в три обхвата, вековым дубом.

Олень со своей самкой, идя к водопою, вышли на прогалину, по которой протекал ручей, прозрачный, как кристалл. Дети стояли метрах в десяти от этих лесных обитателей. Лань испуганно бросилась прочь, а исполинский самец так далеко закинул голову на длинной шее, что коснулся рогами шерсти на спине. Он искоса оглядел обоих детей и спокойно зашагал обратно, в родную чащу.

Катарина пугливо прижалась к Ужу.

— Святители-угодники! — шепнула она с облегчением, когда олень исчез за деревьями. И вдруг клюнула Ужа в щеку. — На, получай! — сказала она и убежала.

Но Уж не пришел в восторг от поцелуя, в котором она отказывала ему так долго и подарила лишь под влиянием страха и внезапного облегчения. Катарина мчалась во весь дух назад по лесной дороге.

Войдя в дом, Уж увидел ее в столовой. Вместе с Руфью она склонилась над деревянной ванночкой, поставленной на два стула. Вся поглощенная ребенком, Руфь одной рукой поддерживала его головку, а другой загребала воду. Капли стекали с ее руки, как будто она была стеклянная. Катарина спросила, затаив дыхание:

— Это та девочка, что была у фрау Бах, правда?

Руфь взяла ребенка из ванночки и завернула в мохнатую простынку.

— Это моя девочка! — И она прижала к себе ребенка, как драгоценную добычу.

Уж вернулся к остальным ученикам, сидевшим у лесного озера неподалеку от дома, и сказал:

— Если мы хотим еще до полуночи вернуться в Вюрцбург, надо сейчас же собираться.

Мышонок запротестовал: хорошо бы провести здесь еще денек. Но Давид, который в присутствии Руфи мучился и замыкался в себе, а вдали от нее тосковал, невесело буркнул:

— Поехали лучше сегодня.

Это решило вопрос.

По большаку к ним приближался джип. Водитель оглядывался по сторонам, очевидно искал что-то. Это был Стив. Он взял у товарища машину, часа за два доехал сюда из Вюрцбурга и расспросил в деревне, где живет Мартин. Поравнявшись с мальчиками, он медленно повернул машину к дому. На нем был красновато-коричневый костюм. Черты лица стали резче, у губ залегла новая, горькая складка.

После смерти Иоганны Стив добился разрешения усыновить своего ребенка и теперь приехал, чтобы увезти его к себе в Америку.

Руфь услышала шум мотора и с малюткой на руках подошла к окну. Приезд Стива застиг ее врасплох, она сначала обрадовалась, но тут же испугалась, как бы не пришлось отдать ребенка. Она стояла в рамке окна с малюткой на руках неподвижно, как изваяние.

Стив увидел свое дитя, и на него с новой силой обрушилась боль утраты, как в ту минуту, когда он получил телеграмму о смерти Иоганны. Губы его дрогнули.

Первые ничего не говорящие приветственные слова были для обоих лишь мостиком в жизнь, которая по-прежнему шла своим чередом. Войдя в столовую, Стив спросил, видела ли Иоганна ребенка. Руфь покачала головой.

— Иоганне в голову не приходило, что она может умереть. Она написала мне, что получила от вас письмо, что вы приедете и заберете ее с собой. Она была счастлива до последней минуты.

Эти слова облегчили горе Стива — и тут же удесятирили его. Новое существо, чье рождение стоило Иоганне жизни, лежало на коленях у Руфи и смотрело на него своими невинными голубыми глазками. Руфь протянула Стиву ребенка. Ей все еще не верилось, что она его потеряет. Увидев, с каким волнением отец прижал его к себе, она уже готова была отчаяться. Но в душе ее не угасала надежда: авось Стив приехал только повидать ребенка Иоганны и оставит его здесь, у нее.

Вернувшись домой, Мартин поспешил в столовую. Он еще в деревне встретился со Стивом, и тот все рассказал ему, добавив, что хочет поскорее вернуться в Вюрцбург. Он сразу же увезет ребенка в Америку. Кстати, подвернулась американская сиделка, уезжающая завтра на родину. Она берется присмотреть за ребенком в дороге.