Леонгард Франк - Избранное. В 2 т. Т. 1

Пять дней спустя Шарф прочел в газете сообщение о том, что в Штутгарте в здание суда, где судили военных преступников, были брошены четыре бомбы. Больших разрушений они не произвели, зато эффект получился огромный. Так называемый «взрыв номер 1», первый террористический акт нацистов, направленный против победивших держав, вызвал переполох в Германии. За границей газеты печатали об этом событии подробнейшие отчеты.

(Кабуз был арестован только два месяца спустя, в ноябре. Как выяснилось, фронта он и не нюхал, что не помешало ему пропечатать во всех штутгартских газетах, будто за геройскую доблесть на поле брани он произведен в лейтенанты. На самом деле он дослужился до младшего унтер-офицера. Кабузу был вынесен смертный приговор. Только очутившись в тюрьме, повесил он голову. На вопрос американского журналиста, зачем же он так хорохорился на суде и изображал нераскаянного, Кабуз сказал: «Я делал это ради матери, она очень в меня верит».)

Шарф и Зик, перекинувший через руку свою щегольскую спортивную куртку, стояли на Домштрассе между двумя грудами щебня. Они снова и снова перечитывали сообщение о штутгартском взрыве. Шарф рассказал приятелю о свиданиях с Кабузом и Блюмом и спросил:

— Кто же из них в конце концов прав?

— Ясно кто. Блюм не все тебе сказал. Наверно, не счел нужным. А Кабуз, видать, не только говорит, но и действует.

Шарф спрятал газету в карман.

— Истина, очевидно, где-то посередине, — заявил он. — Но только факт, что Кабуза я недооценил. То, что он сделал, — вещь нешуточная. Это всех нас подстегнет и расшевелит.

— А почему бы и нам не последовать их примеру? — спросил Зик, у которого один глаз затек и посинел от недавней взбучки. — Ручные гранаты — это тебе не песок, с ними дело просто. Швырнем их в окошко и дадим тягу! Нашими двумя гранатами мы не только печатную машину, а весь их цех разнесем, с наборщиками вместе. Пусть печатают свою паршивую газетку на том свете.

— Все это очень мило, — сказал Шарф. — Но пока мы не выясним, кто предатель, и не разделаемся с ним, нам ни о чем таком и думать нельзя, мы только себя угробим. Как бы найти мерзавца! Ну кто бы это мог быть? Как ты думаешь?

Зик надел куртку и бросил небрежно:

— Кабы я знал, о нем можно было бы уже не беспокоиться.

Они вышли на набережную возле самого моста, где у них было назначено свидание. На каменном парапете сидели двое: Петр и один парень из гитлеровской молодежи. Тот держал за шею убитого гуся, вытянув руку далеко вперед, словно собираясь зашвырнуть его в воду. Гуся будто бы дала ему слабоумная дочь трактирщика.

— Не за деньги, конечно, — верно, Оскар? — подмигнул он коренастому малому, стоявшему у них за спиной.

Оскар, явившийся сюда на свидание с Шарфом и Зиком, брезгливо поморщился.

— Ну и свинскими же делами ты занимаешься, как я погляжу.

В противоположность другим членам отряда, которые после окончания войны предпочитали слоняться и бить баклуши в ожидании «великого дня»,

Оскар взялся за ум. Сын офицерской вдовы, он снова стал учиться, готовясь стать врачом.

— Свинскими? Вздор! Она от них в восторге. — Увидев подходивших Шарфа и Зика, он завертел гусем в воздухе наподобие лассо и сказал:- Попробовать разве загнать его в «Золотом якоре»? — и ушел.

Приятели подсели на парапет к Петру и Оскару. Стемнело. У их ног покачивался рыбацкий челн. Зик восторженно заговорил о штутгартском покушении. Шарф принялся расписывать Оскару все, что слышал от Кабуза о всемирном заговоре и блоке против России, упомянул также о надеждах, которые питает Блюм насчет нового курса в мировой политике. Кабуз, возможно, и подзагнул.

— Пройдет еще немало времени, прежде чем Германия сможет диктовать миру свои условия, — прибавил от себя Шарф. — Но мы уже на верном пути, дело ясное.

Оскар молчал. Петр время от времени швырял камешки в воду. На него не обращали внимания. Никто в отряде не принимал его всерьез. У него была одна только обязанность: вербовать в отряд мальчиков своего возраста.

Зик потряс в воздухе кулаком.

— В каждом городе должны рваться бомбы, — заявил он. — Надо, чтоб эти кровососы-американцы, жиреющие за наш счет, наложили в штаны со страху и убрались к себе в Америку. Мы бомбами вызволим Германию! Следующая бомба взорвется в Вюрцбурге.

Оскар сказал, словно отвечая на собственные мысли:

— Лучше построить новый дом, чем еще один взорвать на воздух.

Такого замечания не позволял себе еще ни один из членов отряда.