Юрий Любопытнов - Озеро призраков

— С большой долей основания. Если не все три, то два во всяком случае.

— А обгоревшая машина? — спросила Ольга. — На ней же были номера Лазутина. — А права, а крест?

— Это самое интересное. Во всей этой истории что-то не вяжутся концы с концами.

— Если это не их тела, тогда где они? — спросила Ольга. — Что с ними сталось? Куда они пропали?

— И как другие трупы попали в их машину, — спросил Павел. — Может, в морге что-то перепутали?

— Я на это ответить не могу, — сказал Сергей. — Офицер милиции, который меня сопровождал, сказал, что экспертиза установила, что машину взорвали…

Наступила гнетущая тишина.

— Во всём этом, — первым пришел в себя Никита Тимофеевич, — много загадочного. После слов Сергея я, как и он, склоняюсь к мысли, что обгоревшие трупы не принадлежат нашим друзьям. Во всяком случае, два из них.

— Это обнадёживает, — сказал Павел.

— Если верить письму Харона, — продолжал Туляков, — их могли похитить, а документы и вещи подбросить.

— Кто, Харон? — спросил Сергей.

— Возможно.

— Как это могло произойти? — спросила Ольга.

— Их высадили из машины, куда-то увезли и подстроили автокатастрофу.

— Какой в этом смысл?

— Чтобы их не искали. Во всяком случае, по горячим следам. Похитителям надо потянуть время…

— Им нужен «камень», — вскочил со стула Сергей. — Для этого они и похитили их.

— Точно, — поддержал его Туляков, с одобрением посмотрев на него. — Харону нужен «камень».

— Вы уверены, что это дело Харона? — спросила Ольга.

— На сто процентов. Кстати, вы так и не нашли «камень»? Я пообещал генералу, что привезу ему загадочный предмет.

— Все обыскали, но не нашли, — ответила Ольга.

— Печально, — проговорил Туляков. — Не дай Бог, он попал к Харону. Хотя не думаю. Наши друзья не олухи. А кассету с дискетой вы нашли?

— Они на месте, — ответил Сергей.- И бумаги Костины…

— Если они живы, ребят надо искать, — сказала Ольга. — Не надо сидеть, сложа руки.

— Где их искать? — спросил Сергей.

Ольга гневно посмотрела на Сергея. Этот взгляд уловил Никита Тимофеевич.

— Мы будем их искать, — успокоил он девушку. — Всему своё время. — Он запнулся и посмотрел на часы. — Я вас покину. У меня свидание с генералом.

— Вы один поедете? — спросил Сергей.

— Один. Павел побудет у вас.

— Конечно. Какие вопросы!.

— Я всё больше убеждаюсь, — сказал Туляков, вставая, что все происшествия связаны с пресловутым «камнем». Он является ключом к разгадке всего происходящего.

— Вы намереваетесь в ФСБ найти ответы на эти вопросы? — поинтересовался Сергей.

— Не знаю, на все вряд ли, но на некоторые получу. И думаю, — Туляков посмотрел на Ольгу, — генерал не откажет нам в помощи поисков наших товарищей.

— Вы попросите об этом? — щёки девушки вспыхнули.

— Непременно.

Туляков прошёл в прихожую, натянул на плечи плащ, водрузил на голову шляпу, взял кейс, положил в него запечатанную коробку с дискетой, кассетой и бумагами, которую ему принёс Сергей.

— Ждите меня. Я к вечеру буду.

Он хлопнул дверью, и его грузные шаги затихли на лестнице.

Глава шестая. Разговор с генералом

Никита Тимофеевич и Владислав Петрович обнялись. Прошло лет пять или шесть после их последней встречи, и они, разжав объятия, долго всматривались друг в друга, словно искали изменения, произошедшие в их внешности. Насладившись лицезрением старого друга, Владислав Петрович воскликнул:

— А ты изменился, Никита Тимофеевич! Не скажу, что постарел, но морщин прибавилось, стал седеть.

— А ты такой же красавец, — сделав ударение на последнем слоге, произнёс Туляков. — И стройный, как кипарис…

— Надо изредка поддерживать форму, — улыбнулся Владислав Петрович.

Он свою стремительную карьеру начинал под началом Тулякова и считал, что в столь быстром продвижении по службе во многом обязан ему. Туляков вышел в отставку, уехал в родные места, казалось, все о нём должны были забыть, тем более бывшее высшее начальство. Владислав Петрович не забыл. Он навестил его в Верхних Ужах, обеспокоился его бытом, кое в чём помог, присылал поздравительные открытки, в последнее время они часто звонили друг другу, обменивались новостями, которых было больше у столичного генерала, нежели у полковника, жившего в глубинке.