Юрий Любопытнов - Озеро призраков

Пол отложил бумаги, повернул голову. На Алика смотрели потускневшие глаза.

— Это ты? Едешь, как черепаха.

— В пробке простоял…

Пол почесал небритый подбородок:

— Может, и к лучшему, что заехал. Одному мне скучно. Ничего не идёт в голову. Пойдём в столовую, будем поправляться, как говорят русские.

— Не сейчас, Пол. Не спеши. Похмелье — вторая пьянка. Мы найдём лучший способ избавиться от мучений. Я распорядился баньку истопить. Смоем вчерашние грехи. — Стысь громко рассмеялся.

Пол тяжело вздохнул и спросил:

— Ты вчера долго пробыл в ресторане?

— С час, наверное, после твоего ухода.

— Борис Фёдорович доволен? Я смутно помню конец нашего пиршества.

— Не бери в голову. Доволен, дальше некуда. Всё будет абгемахт, дружище.

— Я ничего лишнего там… — Пол стыдливо посмотрел на приятеля, стараясь в его глазах прочесть приговор себе.

Стысь понял, что хочет спросить патрон: у него у самого после сильных попоек возникало чувство вины перед собой, будто он совершил тяжелый проступок, что-то натворил, и он быстро перебил Пола, не дав досказать:

— Всё о, кей, шеф.

Пол облегчённо вздохнул, словно сбросил с плеч тяжёлую ношу и повернул голову в сторону Стыся. Глаза окинули грузную фигуру приятеля.

— Ну ладно, выкладывай, что у тебя за неотложное дело. Опять в дерьмо вляпался?..

— Никакого дерьма, мон шер. Это больше касается тебя, нежели меня. Я, так сказать, шестерёнка, передающая движение от другой тебе.

— О,кей. Только давай без метафор.

— Договорились. Сначала я тебе изложу суть дела, из-за которого я приехал сюда, а потом мы с тобой пойдём и примем баньку, выпарим остатки вчерашнего возлияния. Сразу полегчает.

— У меня голова, как чугунная…

— Пройдёт, Пол. Ты готов выслушать меня? — Стысь со всего размаха плюхнулся в кожаное кресло, стоявшее рядом со столом.

— Говори.

Стысь поискал глазами вокруг себя, не нашёл, что хотел увидеть и спросил:

— Прикажи кофе принести.

Пол ничего не ответил, но нажал кнопку телефонного аппарата, стоявшего на столе. Вошёл Индус.

— Принеси кофе Алексу, а мне бокал минеральной да похолодней.

Индус кивнул, молча вышел, а через минуты три появился вновь, держа на подносе чашку дымящегося кофе и высокий бокал с минеральной водой. Поставив на стол, отошёл шага на три назад, глядя себе под ноги и ожидая дальнейших приказаний.

Пол, молча, махнул рукой в сторону двери. Индус чуть помедлил и спросил:

— Какие ещё будут приказания?

— Никаких. Можешь идти.

Стысь отхлебнул несколько глотков горячего напитка, а Пол, притронувшись к запотевшему бокалу, отодвинул его в сторону и, сцепив руки на животе, приготовился выслушать Стыся.

— Вчера ко мне пожаловал Обух, — заговорщицки сказал тот, сделал паузу и уставился на патрона, стараясь увидеть реакцию на свои слова.

Но на Зага фраза не произвела того впечатления, которого ожидал Стысь. Пол также вяло сидел в кресле, не шевельнувшись, и ни один мускул не дрогнул на лице.

Стысь удивился.

— Имя Обух тебе что-нибудь говорит? — спросил он.

Пол удобнее устроился в кресле, запахнул халат, открывший голые ноги, и ответил:

— Не припомню. — Нет, — подумав, продолжал он. — Не помню.

— Вообще-то откуда тебе знать. Ты с ними не контактировал. Якшался я.

Стысь набрался терпения и рассказал Полу о вчерашнем разговоре с Обухом, кто этот Обух, каким образом он остался в живых. Только после этого Пол немного оживился. Глаза заблестели.

— Так, значит, он предложил нам сундук! — воскликнул Пол. — Это очень интересно. Оч-чень. Выходит, Зашитый не смог им воспользоваться? — Пол потёр разом вспотевшие руки.

— Выходит, что так. Как он смог его забрать, если отдал Богу душу, как говорит Обух.

— Он видел его труп?

— Божится, что видел.

— Нет ли здесь, какой игры?

— Игры, шеф? Не думаю. Зачем Обуху врать.

— Кто знает. Почему он нам предлагает сундук, а сам его не берёт, если знает место его сохранения. Нонсенс какой-то.

— Меня тоже это несколько обескураживает.