Пэм Муньос Райан - Эхо

Фрэнки, задрав голову, посмотрел на мистера Говарда.

— Нам бабушка подарила гармошки, а миссис Пенниуэзер их отобрала.

Мистер Говард улыбнулся:

— Мистер Уилкинсон, я думаю, конкурс нас не интересует, а вот две губные гармошки, пожалуй, будут как раз кстати.

— Сюда, пожалуйста!

Мистер Уилкинсон распахнул дверь, и прикрепленный к ней колокольчик мелодично звякнул.

Мистер Говард и Фрэнки подошли к прилавку около кассы.

— Осторожнее, тут под ногами котята бегают, — предупредил мистер Уилкинсон. — У нас их трое в магазине.

Майк прошелся по узкому центральному проходу, внимательно глядя под ноги и вдыхая запахи канифоли, лака и кожаных футляров. Он не успевал рассмотреть музыкальные инструменты, которые теснились повсюду: трубы в стеклянной витрине, виолончели, выстроившиеся по стойке смирно, подвешенные к потолку скрипки, тарелки, малые барабаны, большой барабан на подставке. Похоже на магазин, куда его водила бабушка покупать ноты. «Правда, чудо?! — говорила она. — Музыка только и ждет, когда ее выпустят на волю из всех этих инструментов». Майк улыбнулся, вспоминая — он все ждал, что из тубы или тромбона вылетит вереница черненьких нотных знаков.

К нему подбежал Фрэнки, держа в одной руке трехцветного котенка, а в другой — новенькую губную гармошку.

— Майк, смотри! К ней прилагается еще книжечка с песнями. Вот послушай! — Он подул в отверстия гармоники, пройдясь по всей гамме. — Правда, здорово звучит? Я взял последнюю у кассы, а тебе мистер Уилкинсон сказал подойти к дальнему прилавку и взять из коробки, которую он только что открыл.

Фрэнки вернулся к мистеру Говарду, который разговаривал с мистером Уилкинсоном.

А Майк стал пробираться в глубь магазина и в конце концов нашел прилавок рядом с занавешенным входом в кладовую. На прилавке стояла большая вскрытая коробка, доверху наполненная узкими коробочками. Майк взял одну и открыл. Там лежала рядком дюжина картонных футляров. На крышке каждого была отпечатана фотография Оркестра морской пехоты США.

Майк зацепился взглядом за последний футляр. Ему показалось, что синяя каемка словно бы ярче других, фотография оркестра — четче. Майк взял коробочку в руки и — вот честное слово! — услышал тихий звук, словно где-то тоненько прозвенел колокольчик. Майк оглянулся. Наверное, это звякнул кассовый аппарат мистера Уилкинсона.

Майк достал из футляра губную гармошку, повертел в руках. Разглядел сбоку крошечную, нарисованную от руки красной краской заглавную букву «В». Поднес гармошку к губам, пробежался по гамме, а потом сыграл заключительные шесть тактов «Прекрасной Америки». Задержал дыхание, пока не отзвучала последняя нота, и все музыкальные инструменты в магазине словно отозвались долгим эхом.

Майк быстро обернулся, обвел глазами неподвижные инструменты. Вокруг — никого. Все тихо.

От духоты закружилась голова. Майк вытер пот со лба и вернул губную гармошку в коробочку. Сжав коробочку в руке, он пошел к кассе.

Его сопровождал целый хор звуков: гуденье кларнетов, шелест малого барабана, переливы скрипичных струн и низкий голос виолончели. Когда Майк проходил мимо труб, загремели фанфары.

Он глянул через плечо — в магазине все как обычно. Может, права была бабушка и музыка в самом деле рвется наружу из музыкальных инструментов? Или это какой-то хитрый фокус, придуманный мистером Уилкинсоном? У ног Майка вертелся котенок, трогая лапкой его щиколотки. С каждым шагом инструменты словно обступали его теснее, воздух загустел, и трудно было вдохнуть.

— Я уже расплатился, — сказал мистер Говард. — Вижу, ты выбрал себе гармонику.

Майк молча кивнул.

Мистер Уилкинсон подмигнул ему.

— Я всегда говорю — инструмент сам выбирает себе музыканта. Спасибо за покупку!

Они вышли, и дверь за ними захлопнулась. Дверной колокольчик прозвенел флейтой-пикколо.

Майк потер лоб.

Наверное, и его жара доконала. Даже губная гармошка в руке кажется горячей.

Он наклонился к Фрэнки:

— Там, в магазине, ты ничего странного не слышал?

— Ничего. А знаешь что? Мистер Говард говорит, мистер Поттер лучше всех играет на губной гармошке! А завтра у него выходной, и он, может быть, с нами позанимается!

Майк и Фрэнки играли на гармошках всю дорогу до трамвайной остановки.

Гармошка Майка звучала не так, как у Фрэнки. Звук у нее был какой-то такой… Невозможно объяснить. Как будто старше и вроде как более плавный. Майк играл подряд все песни, какие знал, и невольно шагал бодрее, и в сердце росло какое-то давно забытое чувство. Может быть, счастье?