Семён Каминский - Ангелы по пять (сборник)

Дня через три, пока Ирка была в детсаду, петуха зарезали и сварили наваристый суп. Ирка сначала ничего о случившемся не знала, выскочила на балкон – а там пусто, даже постилки от петуха не осталось. И тут её позвали обедать: иди, попробуй, какой супчик замечательный получился! Ирка плакала навзрыд и есть категорически отказалась: вы все, заявила, самые подлые предатели и убийцы, я никогда не буду есть суп из моего друга.

Лет в четырнадцать ей купили первые джинсы: польские или болгарские, странного лилового цвета с белёсыми разводами – ну, тогда и таких было не достать, не говоря уже о настоящих, американских. В этих потешных джинсах и клетчатой байковой рубашке Ирка сидела в коридоре Дворца культуры железнодорожников – прямо на полу, возле двери в репетиционную комнату рок-группы «Локомотивы», – когда её заметил руководитель группы Вилен Давидович.

– И давно ты так сидишь? – спросил он, выглянув из репетиционной по какому-то делу.

– Не очень, – отозвалась Ирка. – Недели три… или немножко дольше.

Оказывается, в течение месяца она регулярно приходила сюда во время репетиций (вторник-четверг-суббота). Подложив курточку, устраивалась возле заветной двери в рок-музыку и, внимательно прислушиваясь к каждому доносившемуся оттуда звуку, отбивала ритм на коленях. Пока шли занятия, Вилен Давидович (за глаза называемый Вилей) выходил из комнаты редко, а ребята, если и бегали покурить, на Ирку особого внимания не обращали: сидит малолетка, видно, ждёт кого-то из музыкантов – может, сестра или знакомая. Им, в творческом порыве, было не до неё. Как только начинался перерыв и в комнате замолкала музыка, Ирка подбирала курточку, уходила в другой конец коридора и терпеливо ждала продолжения репетиции, расположившись на подоконнике и болтая ногами в чёрных мужских ботинках. А потом опять возвращалась под дверь.

– И зачем ты сидишь? – заинтересовался Виля.

– Я это… от барабанов тащусь, – сказала Ирка.

– Заходи, – ухмыльнулся Виля.

Тут как раз начался перерыв. Все музыканты вышли, и Виля распахнул створку окна, чтобы немного проветрить комнату.

Ирка приблизилась к сияющей красным лаком, никелем и медью чехословацкой ударной установке «Амати».

– Можно мне там посидеть? – попросила она, кивнув на трёхногий стул ударника.

– Посиди, – разрешил Виля. – Можешь даже постучать немного. Только не трогай Геркины фирменные палочки – убьёт. Он их на толчке покупает. Вот тебе запасные, совковые. Я сейчас приду.

Виля ненадолго спустился на первый этаж. А когда возвращался, ещё с лестничной клетки услышал, что в их репетиционной происходит что-то непонятное: похоже, кто-то врубил запись «Лед Зеппелин», и на весь ДК бешено гремят барабаны Джона Бонэма.

Но это была не запись, и это был не Бонэм. Это была Ирка. Техники ей, конечно, не хватало. Она сидела высоко, неудобно и, напряжённо закусив губу, с трудом дотягивалась до педалей, а палочки ухватила неправильно, зажав в кулаках. Но гулкий большой барабан-«бочка» – сердце установки – под ударами её маленькой ноги совсем неплохо «качал», держал ритм. Вкусно, с лёгким треском – т-ч! т-ч! – отзывался рабочий барабан. Услужливо хлопотал весёлый хай-хэт. Убедительно – тув-в! тув-в! – высказывались солидные том-томы. И рассыпались в полнейшем восхищении тарелки: ах! ах-х! ах-х-х!..

Виля остановился в дверях, поражённый тем, что она вытворяет, а за его спиной собрались вернувшиеся с перекура музыканты – гитарист Миха, барабанщик Герка и рыжий басист Вадюня. Завидев их, вошедшая в раж Ирка прекратила стучать, с невинным видом аккуратно сложила палочки на рабочий барабан и выскользнула из-за ударной установки.

– Ты где это так научилась? – спросил Виля.

– Дома… – бросила Ирка, топая к выходу.

– У тебя что – дома барабаны есть? – удивился Герка.

– Не… я на книжках… – не очень внятно проговорила Ирка и попыталась выйти из репетиционной.

Вилен Давидович задержал её:

– Погоди… посиди тут. С нами.

С этого момента Ирка, крайне довольная переменой в своей жизни, торчала у них в комнате на каждом занятии. Она нашла себе укромное местечко в углу, между колонками, на ящике с проводами, и терпеливо ждала перерыва, чтобы хоть немного посидеть за ударными. Она приходила раньше всех и уходила самая последняя – только тогда, когда Виля готовился запереть дверь и включить охранную сигнализацию. Незаметно музыканты так привыкли к постоянному Иркиному присутствию, что она стала как бы частью репетиционной обстановки, и, когда один раз Ирка не появилась из-за сильного гриппа, все с некоторым удивлением поглядывали на пустой угол.