Сергей Апрелев - Под шорох наших дизелей

Однако самым древним из античных поселений по праву считается Типаза, расположенная на берегу Средиземного моря в 30 км к западу от Эль-Джезаира, известного в римские времена как порт Икозиум. Типаза - одна из первых финикийских колоний, перешедшая затем под власть Карфагена, государства мавров и, к началу новой эры - Рима. От пунической эпохи сохранились остатки погребений, от мавританской - хорошо заметная с моря пирамида с округленными временем формами - гробница Клеопатры Селены - жены нумидийского царя Юббы и фрагменты крепостных стен. Богаче всего здесь представлена римская эпоха: форум со зданиями курии, Капитолий, базилики, главная улица, театр, большие и малые термы, амфитеатр, жилые дома, некрополь. В многочисленных руинах богатых вилл прекрасно сохранились остатки фресок. В 430 году н.э. сюда пришли вандалы. Чтобы локализовать слухи об их злодеяниях, они на всякий случай отрезали языки уцелевшим жителям. Согласно легенде, чудо сохранило несчастным дар речи, которым те незамедлительно воспользовались, добравшись до Испании, где и обрели убежище. С приходом византийцев город расцвел с новой силой, но в VII веке сюда вторглись арабы... Этого Типаза прежить уже не смогла. Крошечное поселение, сохранившееся на месте города, получило название Тефассад (совсем разрушенный - арабск.).

Трудно уцелеть на столь оживленном перекрестке цивилизаций. Римлян сменили вандалы, которых изгнали византийцы, а тех, в свою очередь - арабы. Затем воцарились турки-османы и, наконец, французы.

Все эти некогда цветущие города, сейчас - лишь живописные руины и места паломничества туристов. Наряду с древними городами Туниса, Марокко и Ливии они заслуженно вошли в список Всемирного наследия...

Наш путь лежал на север-запад, в Константину, доехать до которой было, увы, не суждено.

Развилка перед ущельем. Куда ехать? Направо - интересно, но опасно, налево - наоборот.

- Конечно направо! - решаю я.

- А моей машины не жалко? - стонет Бенкуийдер.

- Но у нас же экспедиция!

- Но машина-то моя!

- Никто за язык не тянул, штурман. Сам вызвался.

- Нет, все-таки поеду налево.

- Как знаешь, собственник хренов!

Примерно через сто метров движения по весьма приличному и пустынному шоссе в лобовое стекло неожиданно влетел камень, оставив аккуратную дыру прямо напротив водительской физиономии.

Бенкуийдер резко затормозил и, встретившись взглядом с Ренаном, молча покачал головой, после чего, развернув машину, помчался… куда следует. Полет, а эту езду иначе было назвать просто невозможно, вытянул оставшиеся силы наших пилотов, впрыснув в организмы всех участников такие дозы адреналина, что настаивать на поездке в Константину было бы просто жестоко. «Командор пробега» дал добро изменить курс на Сетиф.

Не буду пересказывать путеводителей, поскольку по старой штурманской привычке привык писать только о том, что видел сам. Хочу лишь заметить, что Константина - уникальный древний город (Cirta Regia), возведенный на скале, со всех сторон окруженной глубокими ущельями. С внешним миром ее соединяют четыре воздушных моста, словно летящие над пропастью. Благодаря этому Константина всегда считалась неприступной. Она покорялась захватчикам последней, подобно оплотам берберского сопротивления в горной Кабилии, куда мы направлялись после Сетифа.

То, что Сетиф - вотчина алжирских автокаскадеров мы слышали давно, но сейчас убеждались воочию. Откровенно говоря, в Алжире довольно условно соблюдаются правила дорожного движения. И, просто диву даешься, почему количество ДТП сравнительно невелико. По сравнению с нами, конечно. Как уже говорилось, местного жителя, если он за рулем, лучше не обгонять. Расшибется, но догонит. А что натворит по дороге - не приведи господь! До сих пор удивляюсь, каким образом нам удалось без задержки миновать этот симпатичный городок. Сейчас, там построен самый крупный в Алжире парк аттракционов, причем, прямо в центре города, что лишний раз свидетельствует об игривом нраве обитателей.

Об этом больно вспоминать, но наш друг лейтенант Бенкуийдер, талантливый художник, отличный офицер и верный товарищ погиб два года спустя в автомобильной катастрофе на подъезде к… Сетифу.

Уже в глубоких сумерках мы, наконец, попали на прародину исконных алжирцев - берберов, в Кабилию. Да простят меня арабы, населяющие Алжир, все же они появились там значительно позже и, к тому же, как захватчики. Правда, сейчас им никто уже за это не пеняет, но о самобытности своей культуры берберы время от времени вынуждены напоминать. Так в 1980 году в столице Кабилии - Тизи-Узу и Беджайе вспыхнуло форменное восстание против арабского засилья в политике и культуре, так называемая «Кабильская весна». К счастью, обошлось без жертв, но для национального самосознания берберов это послужило весомым сплачивающим фактором, значительно повысившим их роль в жизни алжирского общества. Заставить бербера говорить по-арабски практически невозможно, скорее он заговорит по-французски. И нас это вполне устраивало. Так что арабизация, затеянная в Алжире в конце 70-х, дала трещину именно отсюда. Кабилия - горная страна, природная цитадель и хранилище национального духа. В ходе всех вторжений и оккупаций эта естественная крепость сдавалась последней. А если в Алжире поднимались восстания, то в большинстве случаев, их корни следовало искать в Кабилии. Так было при национальном герое страны эмире Абдель-Кадере, в 1870-м, и, особенно, в ходе революции. Даже внешне берберы отличаются от остальных алжирцев. Их кожа светлее, черты лица тонки и скорее напоминают кавказцев или испанцев, что, по утверждению некоторых ученых, свидетельствует о связи этих народов. Женщины здесь не склонны закрывать лицо, наслаждаясь свободой, которой не могут похвастаться многие из их европейских сестер, включая и экономический аспект. Обитатели даже самых небогатых деревень несут печать достоинства и гордости за свою культуру. Кстати, чувство собственного достоинства - одна из отличительных черт алжирцев вообще. Я не раз ловил себя на мысли, что именно этого порой не хватает нашим соотечественникам, зачастую ошибочно полагающим, что нас в природе слишком много, а посему поддерживать друг друга следует только в годину испытаний, которая наступит еще не скоро.