Сергей Апрелев - Под шорох наших дизелей

- А правда, ребята, что в этих местах самые опасные скорпионы? - плотно взявшись за наспех состряпанный бутерброд, обратился я к алжирцам. Вспомнились тревожные сводки о потерях а рядах СВС, связанных с укусами этих тварей. Совсем недавно скорпион, забравшись в высушенное белье, ужалил девятилетнего сына одного из наших летчиков, расквартированных в Бешаре (город в Сахаре на западе АНДР). Под рукой не оказалось сыворотки и мальчик погиб.

- Да, конечно. Сейчас посмотрим!

Ренан деловито отложил свой котелок в сторону и, попросив меня подняться с камня, с помощью Бенкуийдера ловко отодвинул его в сторону. Челюсти советских подводников синхронно упали, когда они увидели, что в полуметре от их ног, неторопливо шевеля клешнями и хвостами и поигрывая известным шипом, стоят два скорпиона размером с доброго рака. Их темно-коричневый окрас свидетельствовал о том, что ядовитее этих особей в природе уже не сыскать. Мысль о том, что мгновение назад я был буквально на волоске от гибели, не покидала сознание. На всякий случай я подковырнул соседний камень - поменьше, на котором только что уплетал «обезьянье мясо» Гена Давыдов. О боги! Под ним также оказался скорпион, правда, один и немного светлее. Наверняка - родственник тех двоих.

Напрочь лишившись аппетита, мы, не обращая внимания на ухмылки алжирцев, потребовали продолжения автопробега, причем, чем раньше, тем лучше!

Джельфа совершенно не впечатлила. Вычитав в путеводителе, что воротами Сахары считается Лагуат, до которого оставалось еще под сотню километров, я предложил, не задерживаясь, проследовать туда, что и было сделано.

ЛАГУАТ

Отель «Мархаба», где мы остановились, вполне оправдывал свое название (добро пожаловать - арабск.) Голубой бассейн во внутреннем дворике в обрамлении высоких пальм полностью соответствовал нашему представлению об оазисе. Там же на свежем воздухе мы и отметили успешное начало путешествия. Протестов со стороны хозяина не последовало...

Наутро я встретил его в обществе наших алжирцев, внимательно изучавших карту Африки, начертанную прямо на белоснежной стене отеля. Ренан выглядел очень живописно в невесть откуда появившемся белом балахоне до пят. По интонации было ясно - обсуждается будущий маршрут. Храня в памяти путевую карту компании Мишлен, весьма точную и неоднократно проверенную в деле, я сразу же обнаружил несуразности «наскальной росписи». Настенная Сахара была испещрена сетью автострад, в то время как на официальной карте большинство дорог обозначалось пунктиром, что означало их сомнительность. Обратив внимание, что Бенкуийдер облюбовал путь, ведущий из Лагуата прямиком в Эль-Уэдд, то есть, сокращая добрую половину маршрута, я встрял в разговор, выразив глубокое сомнение в существовании этой дороги. Сомнительность самой карты подтверждали и соседствующие с Алжиром Чад с Нигерией, как известно, общей границы с ним не имевшие. По крайней мере, на момент нашего выезда из столицы. Высказав это под синхронный перевод Ренана, я понял, что Абдельхаким работает без искажений. Хозяин начал активно пепелить меня взглядом. А его возмущенный вопль, сопровождаемый бурной жестикуляцией, можно было не переводить. Суть было проста - моя гостиница, что хочу, то и рисую! Не нравится - выметайтесь!

И вот наш «Пежо» с носом, густо измазанным тавотом, во весь опор мчится курсом Зюйд все по той же автостраде №1. К счастью, в ее существовании сомневаться не приходится. Рачительный хозяин Бен заранее узнал, что тавот, которого на лодке хоть отбавляй - вернейшее средство уберечь авто при попадании в песчаную бурю. Иначе песок посечет краску. Буря в пустыне опасна не столько потерей внешнего лоска, сколько опасностью потеряться…навсегда. Все пропавшие машины с туристами, а таких ежегодно набирается несколько десятков, бесследно исчезают именно в бурю. Как и в океане, они могут налететь совершенно внезапно. Массы летящего со свистом песка закрывают небо, резко темнеет, видимость сокращается до такой степени, что, не видишь, буквально, «дальше собственного носа». Песчинки бьют по лицу, проникают во все полости, вызывая жуткий дискомфорт. Помню, когда в Андалузии задувал «сирокко», мы только диву давались, каким образом песок, пусть даже мелкий, проникал сквозь герметичные рамы, оставляя на подоконнике красноватые кучки. Не зря традиционные одежды кочевников пустыни - туарегов окутывают все тело не одним слоем ткани. Двигаться по шоссе во время бури бессмысленно и опасно. Остается только ждать ее окончания, уповая на милость всевышнего.