Сергей Апрелев - Под шорох наших дизелей

- При чем тут верблюды, товарищ генерал? - упорствовал я, поймав себя на мысли, что запечатлеться во флотской форме посреди пустыни Сахара было бы совсем не лишне. - Древнеримские города Джемилля и Тимгад, Большой песчаный эрг, да и вообще, быть в Алжире и не посетить величайшую в мире пустыню! Вы же меня знаете, зря рисковать не будем и начальников не подведем.

- Поэтому и говорю, что знаю. Помню как вы «гусарили», погружаясь с неотработанными алжирцами над «Марианской впадиной».

Речь шла о прошлогоднем инциденте с отработкой срочного погружения в полигоне с двухкилометровой глубиной, когда местный боцман, лишившись чувств от передозировки, тщетно пытался утопить наш «пароход».

- Чтобы получить отработанных моряков надо работать, чем мы и занимаемся, товарищ генерал. Вот и местный главком нас похвалил.

- Как же, слышал.- Мне показалось, что металла в интонациях генерала слегка поубавилось, однако до победы было еще далеко.

- И чего вам не сидится дома, как всем порядочным СВС-ам? - продолжал шеф.

- Все порядочные СВС-ы сидят по вечерам в обнимку с семьями.

- Ну, уел, знаешь ведь, что все делаем, чтобы ускорить процесс.

- Все равно праздники. Целых пять дней (по условиям контракта нерабочими днями для СВС были не только свои праздники, но и страны пребывания).

- Хорошо, - раздраженно изрек генерал, давая понять, что разговор окончен, - дам «добро», если его даст алжирская сторона.

«Вот те на! - Подумал я, - Замкнутый круг. Где же возьмешь оба «добра» одновременно? Придется блефовать».

На очередной аудиенции с полковником Беннелесом я бодро заявил, что разрешение своего командования имеется, после чего, опираясь на полученное от него согласие, легко добился первого, полагая, что никому и в голову не придет сопоставлять факты по времени.

Было решено, что для советского экипажа ПЛ «010», в котором оставалось 13 человек, будет выделен автобус, при условии, что бензин и оплату отелей мы берем на себя. Мы со стармехом Юрой Филипповым немедленно принялись за проработку маршрута.

- Ребята, радуйтесь, едем в Сахару, - торжественно объявил я на утреннем построении.

- Ура-а-а! - дружно прокричали офицеры, мичмана и оставшиеся «срочники».

Подобная реакция не явилась неожиданностью, так как перспектива проведения предстоящих праздников в душных бетонных коробках пригорода Алжира Регайи могла бы обрадовать лишь зацикленных на заработках «бескрылых» СВС-ов, вроде недавно убывшего на родину «дядю Ваню» Мычалова - бывшего коменданта «Андалузии» (турпоселка Les Andalouses, в котором проживали, помимо прочих, офицеры-подводники).

Процесс его отъезда сопровождался стенаниями, которые немногочисленные провожающие (я да механик Филиппов) должны были расценить как боль предстоящей разлуки с замечательной страной Алжир и его чудными обитателями. Бьюсь об заклад, что ни одной книги об этой стране он ни до, ни после прочитать так и не удосужился. Откровенно говоря, мы не собирались его провожать, учитывая то, сколько гадостей от него исходило, но его обаятельная жена Валентина явно не заслуживала оскорбления «под занавес». Никто из бывших «прихлебателей» Мычалова даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь немолодой паре добраться до вокзала. Взяв дивизионный «лендровер», мы с честью исполнили долг джентльменов. Несомненной наградой стала фраза, произнесенная растроганной Валентиной на прощанье: «Мы вас так любили, несмотря на все гадости, которые постоянно рассказывал мой муж...»

«Муж» с видом кающегося барбоса, опрокинувшего накрытый стол на хозяйском пикнике, нелепо торчал из тамбура. Мы с Юрой позволили себе расхохотаться лишь, когда поезд окончательно скрылся из вида. Заодно вспомнили и маниакальную сосредоточенность дяди Вани в ходе ежедневных пробежек по андалузскому пляжу. Незадолго до отъезда Мычалов сознался, что года два назад нашел на берегу ассигнацию в 100 динаров и все это время пытался повторить удачу…

Однако зараза стяжательства проникла и в наши ряды. И первой ее жертвой стал мичман Пуприк, славившийся редким талантом угождать начальству. У себя на Балтике он был штатным напарником командира эскадры по рыбалке. Со временем источаемый им елей настолько опротивел, что ничего не оставалось, как послать его куда подальше. Следующим этапом должно было стать возвращение на родину. Но это был явно «не наш метод», к тому же специалистом он был неплохим. Будучи отвергнутым, он не смог изменить сложившемуся амплуа и предложил свою преданность тогдашнему начальнику гарнизона капитану 1 ранга Тратопопову - бывшему черноморскому комбригу. Мужик тот был, возможно, и неплохой, но горлопан и пьяница, из числа тех, кому не мешает бороться с этим недугом на партсобраниях даже хронический перегар. Тратопопов обрадовался появившейся перспективе получать информацию из стана фрондирующей группы, но большой выгоды для себя извлечь не смог, так как компромата оказалось явно недостаточно. Да и Пуприка как отщепенца, перенявшего враждебную идеологию стяжательства, подводники держали на дистанции.