Сергей Апрелев - Под шорох наших дизелей

- Хорош воду в ступе толочь, цените пока жив. Нашел я одного человечка на ПМ-ке. Нальешь ему, Серега, и дело в шляпе!

Налить было несложно, гораздо сложней оказалось взгромоздить якорь на лодку и засунуть в клюз. Как известно, победителей не судят. Не беда, что якорь хуже держал, Зато как выбирался! Р-р-раз и в клюзе! Не мудрено, ведь он был легче штатного на добрых 150 кило. С подводной лодки 613-го проекта. Судите сами, если быстрота съемки с якоря оценивалась на сбор-походе, то способности самого якоря мало кого интересовали, оставаясь за кадром, до поры, разумеется. Полновесный оригинал удалось восполнить лишь год спустя.

Как опытный наставник молодежи в ту автономку я получил в нагрузку стажера – будущего выпускника Каспийского ВВМУ – Вовочку Усастого. Более саковитого юноши мне, самому в курсантские годы не отличавшемуся эталонным трудолюбием, встречать не приходилось.

Чаще всего его заспанная физиономия возникала в районе приемов пищи – священного ритуала для Вооруженных сил. Набив утробу, Вова появлялся в проеме двери штурманской рубки с традиционным вопросом:

- Ну, я пойду немного отдохну?

– Иди, родной!

Вы скажете, так почему же было не загрузить зарвавшегося оболтуса изнурительной работой. Трудотерапия – лучшее лекарство и прочее… Отвечу, возможности проявить себя на ратном поприще возникали с момента отхода от пирса. Однако юноша ухитрялся завалить даже самое простейшее поручение. Будь то занятие с рулевыми или копия схемы очередного контакта с супостатской ПЛА. Вовочка исполнял несчастную кальку с такими извращениями, что дальнейшая эксплуатация его скромных графических способностей грозила полным уничтожением писчебумажных запасов на борту. Он делал такие ошибки, что я невольно вспомнил «Тайну двух океанов», где вражеский шпион – цирковой акробат сбросил с трапеции брата-близнеца инженер-механика Горелова, чтобы проникнуть на подлодку «Пионер» в его обличье. Замечу, что у лже-Горелова подводная служба спорилась куда как исправней, нежели у Вовы. Однако все эти мелочи, включая не особо лестный отзыв о стажировке, не помешали г-ну Усастому получить вскоре диплом штурмана.

Через пять лет я встретил его в лиепайском ресторане «Юра». Вова был капитан-лейтенантом, пограничником и завсегдатаем этого прославленного заведения. К этому времени он жутко располнел, что было закономерно для «амебного» образа жизни, который он исповедовал. Ну, а пока мы наивно пытались повлиять на судьбу неразумного детины. Испробовано все. Не посылать же будущего офицера в трюм на отработку? А почему бы и нет? Усастому был торжественно вручен зачетный лист на допуск к самостоятельному управлению боевой частью. Это подразумевало, помимо прочего, обретение глубоких знаний в устройстве корабля. Многие были готовы помочь, рассказать. Старшины, мичмана, толковые моряки. Однако юноша ухитрялся засыпать в самых дискомфортных условиях и столь замысловатых позах, что повидавший виды военврач и физиолог капитан медицинской службы Гена Зайцев едва не поменял тему своей диссертации. Так что вполне конкретные меры предпринимались… до тех пор, пока издержки не начали на порядок превышать результаты.

Но вернемся на пирс, украшенный в тот памятный день цветом нашей эскадры – штабом, политотделом и, конечно же, комэском – контр-адмиралом Мироновым. Не пройдет и часа, как от парадного настроя не останется и следа, а лодку поспешно выпроводят восвояси в морскую стихию. Дело в том, что старпомом нашего «потаенного судна» с недавних пор был Виталик Кабанов, ничем не примечательный старлей, если не считать габаритов, склонности к полноте и сыновних связей с бывшим комэском, преданность которому адмирал Миронов совершенно не скрывал. Одним из ее проявлений была плотная опека лейтенанта Кабанова с момента его выпуска из училища, доходящая до абсурда. Представление на досрочное представление к званию «старший лейтенант», присвоение которого проходило автоматически, по истечению года службы на лодках, посылалось на Виталика дважды, причем оба раза безуспешно. Первый раз потому, что было отослано на флот одновременно с отчетом за торпедную стрельбу, выполненным командиром БЧ-3 Кабановым с присущим ему «блеском»…

И в биографии Виталика, к которому, уверяю вас, не имею никаких личных претензий, было немало забавного. Начнем с том, что вряд ли найдется еще один выпускник высшего военно-морского училища, имевший до поступления за плечами 1,5 года лагерей, причем, далеко не пионерских. Комментируя этот этап своей судьбы, он кокетливо пояснял, «когда я работал на стройках пятилетки…» Учеба в ВВМУПП протекала без особых эксцессов, если не считать, что вполне добродушный в повседневной жизни Виталик, выпив, становился буйным и агрессивным. Доставалось, главным образом, одноклассникам, причем без особого разбора. Мужчиной Виталик был крупным, и довольно крепким, поэтому если учесть, что на старших курсах он выпивал все чаще, переносить его «чудачества» как для товарищей, так и для командования, становилось все сложнее.