Иона Грей - Письма к утраченной

Такой модной новинки, как душ, в ванной не было – только глубокая чугунная ванна с заржавленным краном и раковина в углу. Над раковиной помещался шкафчик с зеркальными дверцами. Джесс открыла его, надеясь найти что-нибудь полезное – гель от ушибов или эластичный бинт. Но полочки были заставлены пузырьками и коробочками, более уместными в музее. Блеклые этикетки заявляли о лекарствах прошлой эпохи: «Молочко магнезии», «Каолин», «Микстура от кашля». Среди лекарств на нижней полке обнаружилась помада в золоченом футляре.

Джесс взяла ее, подержала в пальцах, прежде чем снять колпачок и повернуть основание футляра. Помада была красная. Яркий, динамичный алый. Цвет маков, почтовых ящиков и губ кинодив середины прошлого века. Выемка на верхушке алой трубочки, наверное, много сказала бы специалисту о форме рта женщины, что обитала в этом доме. Джесс попыталась представить хозяйку золоченого тюбика и всего дома. Вот она, хозяйка, стоит в ванной (черно-белый плиточный пол, на стенах лепнина). Она уже старая, но, не помня о старости или в пику ей, отчаянно мажет губы алой помадой только для того, чтобы пройтись по магазинам или скоротать вечерок у соседки за игрой в лото. Волна восхищения и любопытства захлестнула Джесс.

Пожелтевший эластичный бинт обнаружился на верхней полке. Джесс взяла моток и упаковку аспирина, проковыляла на кухню. Сняла с крючка чайную чашку, налила воды, бросила в воду две шипучие таблетки. Дожидаясь, пока таблетки растворятся, Джесс оглядывалась по сторонам. В скудном утреннем свете дом предстал совсем заброшенным. И все-таки в расположении жестяных банок с надписями «ЧАЙ», «РИС» и «САХАР», в многочисленных царапинах на разделочной доске, в подпалинах на кухонных рукавицах, висевших над плитой, Джесс уловила то, что принято называть духом домашнего очага. Чашка в ее руке была зеленого цвета с радужным отливом, какой оставляют в лужах капли бензина. Джесс таких раньше не видела. Она даже потерла чашку пальцем, но отлив не исчез. Что за прелестная вещь, думала Джесс, что за славное место. Какой контраст с квартирой над «Слоном и ладьей», где кухня изобилует захватанными, недомытыми фаянсовыми кружками.

Она выпила лекарство в два глотка. Горло отказывалось принимать сладко-соленую жидкость. Затем, уже в гостиной, Джесс занялась бинтованием ноги. На улице кто-то свистнул, Джесс замерла, сердце заколотилось. Шаги приближались. Уронив бинт, Джесс вскочила. Что, если сейчас она услышит стук в дверь? Или хуже того – поворот ключа в замке?

Но она услышала другой звук – скрежет ржавого почтового ящика. В следующий миг на груду писем и рекламных листков спланировал конверт.

Кому: Миссис С. Торн

Куда: Гринфилдс-лейн, д. 4

Чёрч-Энд,

Лондон,

Великобритания

Адрес был написан черными чернилами. В смысле настоящими чернилами, а не шариковой ручкой. Почерк уверенный и красивый, только рука у писавшего явно дрожала. Либо он дряхлый старик, либо очень волновался. Бумага нежно-кремовая, с легким тиснением. Похожа на слоновую кость.

Джесс взяла конверт, перевернула. Внимание привлекла надпись заглавными буквами. Буквы были какие-то острые.

В СОБСТВЕННЫЕ РУКИ. СРОЧНО! Если понадобится и если есть возможность, прошу ПЕРЕНАПРАВИТЬ .

Джесс положила конверт на каминную полку и придавила треснутым кувшинчиком с надписью «Маргейтский сувенир». Среди потертой мебели и пыли конверт выглядел чистым до хруста, роскошным.

За стенами дома начинался очередной хлопотливый день, но здесь время споткнулось и замерло. Сначала Джесс испытывала эйфорию – как же, ей удалось сбежать от Доджа; теперь эйфория разрушилась под натиском голода и могильной прохлады. В буфете Джесс нашла кое-какие припасы, в частности, пакет песочного печенья с инжирной начинкой. Срок годности истек более двух лет назад, но Джесс съела сразу полпакета и только усилием воли заставила себя приберечь остальное на потом. Она пыталась придумать, куда податься, что делать, однако мысли вели себя как осенняя муха, которой давно пора впасть в анабиоз, а она все жужжит, все бьется на оконном стекле.

Джесс погрузилась в обморочный сон – и очнулась в ранних февральских сумерках, когда пауки, что расселись по углам, успели наловить достаточно теней. Весь оставшийся свет, казалось, впитан конвертом. Кремовая бумага мерцала, как луна.

Миссис С. Торн – это, конечно, хозяйка дома. Что такого срочного она должна знать? Почему требуется передать письмо ей лично в руки? С усилием Джесс стащила себя с дивана, доковыляла до груды писем в прихожей. Завернувшись в покрывало, стала перебирать листки и конверты. Возможно, она выяснит, куда делась таинственная миссис Торн.