Иона Грей - Письма к утраченной

– Извините, мистер Гривс, эта девушка вроде медсестра, а не повариха, – улыбнулся Уилл. – А принесла она вам продукт глубокой заморозки. Не ее вина, что запеканка безвкусная.

– Как моя Дороти готовила, если б ты знал! Из мясных обрезков, воды и муки такой пирог, бывало, испечет – пальчики оближешь. Я и сам неплохо стряпал – конечно, до инсульта. А теперь ни на что не гожусь. Торчу тут, будто пень трухлявый. – Альберт скривился от отвращения к своей немощи. – А ты собираешься снова в доме у Нэнси поискать?

После генеральной уборки Уилл острее реагировал на беспорядок. Сегодня комната Альберта Гривса казалась еще более пыльной, тесной, низкой. Уилл подумал о бесконечных днях, которые старик вынужден здесь проводить. Сам он в это время сидит в конторе или колесит по Лондону, разговаривает с клиентами, острит с Барри и Бекс. Альберт Гривс прикован к инвалидному креслу. Обречен смотреть на фотографии, фарфоровые статуэтки, сувенирные подковы. Повязан воспоминаниями. А секунды методично, неумолимо отмеряют срок…

– Нет, сегодня не собираюсь. Я хотел забрать одежду той девушки, Джесс, и в больницу ей отвезти. Но вообще-то я приехал вас навестить, мистер Гривс.

Старик растрогался.

– Лучше бы сходил развеяться с какой-нибудь милашкой. У тебя ведь есть подруга?

Уилл представил огромные от страха, серые глаза в темных ресницах. Неуклюже улыбнулся.

– Если честно – нет.

Альберт Гривс отложил вилку, отодвинул тарелку.

– Давай так: ты сейчас сгоняешь за жареной рыбой с картошкой, а я в следующий раз намекну белокурой сиделке, что ты не прочь за ней приударить.

– Куда мне с вами тягаться, мистер Гривс? Хотя в кулинарию, конечно, я сбегаю, вот только заберу вещи Джесс.

Первое, что увидел Уилл, открыв дверь дома номер четыре, было письмо. Лежало на полу, прямо перед ним. Конверт из бледно-кремовой, тисненой, дорогой бумаги. На миг Уилл подумал, что Нэнси Прайс получила приглашение на свадьбу Саймона с Мариной. Он поднял письмо, прочел имя адресата: «Мисс Джесс Моран».

Понятно. Джесс написала Дэну Росински, и он прислал ответ. Какое странное ощущение от этого письма – конверт надписан от руки, да еще чернилами, штамп США, и бог знает что за тайны скрыты внутри. Приблизительно такую дрожь под ложечкой Уилл чувствовал последний раз лет двадцать назад, одним рождественским утром. На секунду он даже решил забить на кулинарию, ведь после ужина с Гривсом он точно не успеет к Джесс в больницу. Возобладало человеколюбие. В конце концов, какие у Гривса в жизни радости остались? От Уилла совсем не много требуется – разделить со стариком трапезу.

А к Джесс он съездит завтра.

Джесс зареклась смотреть на дверь. Следующий час она не проведет так, как минувший – поднимая взгляд на каждого нового посетителя, сникая, когда в палату снова входил кто-то другой. Не Уилл Холт. А Джесс нельзя раз за разом разочаровываться, ведь это значило бы, что она ждет Уилла Холта, что почему-то вбила себе в голову: такому парню, как он, заняться больше нечем, кроме как торчать в больнице с полузнакомой девчонкой. С бродяжкой, если уж называть вещи своими именами; с бродяжкой, которую он обнаружил в жару и бреду и был так мил, что вызвал «Скорую». А если он настолько мил, у него, уж наверное, куча друзей – таких же, как он, стильно и дорого прикинутых симпатяг на крутых машинах и с оксфордским акцентом. Джесс представила Уилла Холта в пафосном баре, в компании красоток с шелковистыми волосами и горнолыжным загаром. И с триммингом бровей.

Джесс легла на бок, отвернулась к стенке – не видеть проклятую дверь! Теперь по крайней мере движений не стесняет капельница. Днем к Джесс приходила Клэр Трент, сотрудница соцслужбы. Сидела возле койки, задавала вопросы, заполняла бланки, благоухала дорогим парфюмом. Глядя на ее серебряные сережки (явно авторской работы), на стильную стрижку, Джесс чувствовала себя нелепой школьницей и по этой причине запиралась. Зря – ведь Клэр Трент пришла, чтобы помочь ей.

Цедя каждое слово, Джесс выдала минимум информации о Додже; сообщила о мужчинах, что курили на крыльце ночлежки в Чёрч-Энде.

– Не могу я в таком месте поселиться, хоть режьте. У Доджа кругом знакомые. Он меня вычислит. Он до меня доберется.

Клэр Трент слушала внимательно. Джесс отметила про себя, что, несмотря на солидный возраст (за сорок), у Клэр отличная кожа. Представила целый взвод тюбиков, пузырьков и баночек в ванной (белоснежный кафель, зеркальная стена, софиты) – и неприязнь трансформировалась в зависть. Потому что неизвестно, будет ли когда у Джесс собственное жилье.