Денис Епифанцев - Слова и жесты

Kenzo, Miyake или даже Comme des Garçons точно не подойдут. При всей моей любви к вам, дорогие японцы, вы не справитесь. Я знаю. От вас не останется и следа на середине этого пути.

Я выбираю между Sahara Noir Тома Форда и Opium Black Ива Сен-Лорана. Они оба женские, но какая разница. Машка почти каждый день ходит в Чернилах Lalique, а более мужского парфюма в мире нет. Кто вообще, кроме Фрейда, думает, что анатомия – это судьба?

В конце концов, через пять минут колебаний, я выбираю стандартный Fahrenheit Dior. Пусть будет кожа и бензин.

Я знаю, что у мужчин обоняние хуже, чем у женщин – и нет ничего хуже, чем мужчина, который этого не знает. А «Фаренгейт» сделан так, что, даже когда его много, слух он не режет. Да и лето еще, чтобы переходить на тяжелые зимние запахи.

Я возвращаюсь в комнату, в коридоре горит свет, и этого света достаточно, чтобы найти одежду. Черные боксеры. Тонкие серые носки. Я нахожу белую рубаху, сшитую на заказ. Достаю темно-серый, почти черный, костюм: приталенный пиджак с лацканами, как у смокинга, и одной пуговицей, несколько галстуков, тонкие и средней толщины, различные оттенки серого. Есть блестящие, как змеиная кожа, есть матовые. Простой черный ремень. Долго выбираю запонки. У меня есть серебряные запонки с красивым геометрическим узором, есть винтажные, тусклые, оставшиеся от отца. Массивные, круглые, похожие на греческую камею с фигурой белки посередине. Подумав, беру одну с белкой, вторую с узором.

Я вспоминаю, как ходил по городу в поисках ткани для этого костюма. Я точно знал, что я хочу, но нигде не мог найти нужного качества и цвета. Она должна быть темно-серой, но не черной. Она должна быть тонкая и достаточно легкая, но не из тех, про которые продавцы с придыханием рассказывают, что-то вроде: «Что вы, что вы – это же Super 100, – или как правильно это называется? – эта ткань производится только в одном месте в Италии из супершерсти суперспециальных суперовец, которые пьют росу и питаются тысячелетним папоротником в цвету». Вот эта тупая легендарная маркетинговая херня. Нет.

И она должна быть матовая – потому что ничто так не дешевит, как искра в мужском костюме.

Я ходил несколько месяцев и обошел все, что только можно, когда я отчаялся найти, Витька привез мне из Италии. Причем именно то, что было нужно, благо я рассказал ему про эту ткань все.

С красным подкладом было легче. Хотя и здесь пришлось потратить время. Хороший «викторианский красный» или как у японских кимоно середины XIX века.

Совсем легко было сделать пуговицы. Мастерская сделала мне комплект пуговиц из кости, покрытых красным (с легкой рыжинкой) лаком, за три дня. Ну а дальше дело техники. Через две недели, три примерки и бутылки «Вдовы Клико» Саша сшила мне отличный костюм.

Она великая портниха (и не очень удачливый дизайнер, будем честными), и если ее заинтересовать, то можно получить прекрасную вещь. Но как только ей надоедает – можно опускать руки, она больше не возьмется.

Галстук. Я выбираю черный шелковый в широкую темно-серую полоску наискось. Серый на тон темнее костюма. Настолько темный, что галстук почти муаровый.

Туфли с круглым носком. Черные. Кожаные. Со шнурками. Протираю их мягкой тряпочкой. Смотрю на себя в зеркало.

Я осторожно, чтобы ничего не задеть, пробираюсь в спальню. Оперевшись коленом на кровать, наклоняюсь над Витькой и целую его в то нежное место, где шея уже кончилась, а ключица только-только началась. Он шевелится и произносит что-то невнятное. От него пахнет немного потом: кожей, солью, морем, ванилью. Я нюхаю его за ухом. Там тепло и запах чуть ярче. Я запоминаю.

В прихожей я смотрю на себя в зеркало, беру ключи, телефон, вытаскиваю из портмоне небольшую сумму наличкой и несколько карт, перекладываю все в картхолдер, протираю темные очки и осторожно выхожу за дверь.

Меня зовут Константин. Мне двадцать пять лет.

Звонит Тема.

– Ты где? Не занят? Приезжай, мне, кажется, нужна помощь.

Тема сидит в «Макдоналдсе» напротив вокзала. Это отдельно стоящее двухэтажное здание. Построенное где-то после нулевых в турецко-римском стиле: вроде с колоннами и портиками, но какое-то все поддельное и дешевое. На втором этаже панорамные окна. Мокрый темный асфальт отражает свет этих окон, желтое пятно вывески и красных автомобильных фонарей. Группами расположены подростки в модных полуспортивных костюмах. Пара бомжей полулежит на ступеньках.

В некотором смысле это напоминает картину из жизни древнего Рима, как его представляли себе французы до импрессионизма. «Клятва Горациев» Давида, может быть.