Эмма Берсталл - Мои дорогие девочки

– Я подумала, что ты захочешь узнать, – произнесла Мэдди. Ее голос дрожал. – Я потеряла работу. Моя компания разорилась, и у меня ничего не осталось. Наверное, придется продать дом. – Казалось, это говорит не она, а какая-то другая, доведенная до отчаяния женщина.

Они долго молчали.

– Вот видишь, – наконец продолжила Мэдди, – я в таком же ужасном положении, как и ты, если не хуже…

– Зачем ты мне это рассказываешь? – недовольно и как будто защищаясь поинтересовалась Виктория.

Мэдди старалась говорить уверенно, но дрожь пробирала ее до костей.

– Потому что я не хочу, чтобы у тебя оставались иллюзии. Мне важно, чтобы ты знала – я и пенни у Лео не взяла.

– Ты мне уже говорила.

Мимо шли сотни людей, но Мэдди их не замечала. Она согнулась и вцепилась в телефон так, словно от него сейчас зависела ее жизнь.

– Я думаю, тебе следует знать… Я выяснила, что у Лео никогда не было жены в Австрии… Это была ложь! – выпалила Виктория.

У Мэдди сердце чуть не выскочило из груди, и ей пришлось попросить Викторию повторить сказанное. Лео что-то говорил о жене, однако Мэдди данный вопрос не волновал. В отличие от Виктории она никогда не хотела выйти замуж и не надеялась на брак. Но тот факт, что он обманывал их обеих…

– Что? – воскликнула Мэдди. – А зачем ему это делать?

– Чтобы не жениться на мне.

Мэдди молчала.

– Есть еще кое-что, – продолжила Виктория.

Мэдди не нравился ее тон, и она не была уверена, выдержит ли еще хотя бы несколько минут этого разговора.

– Кэт ждет ребенка.

У Мэдди подкосились ноги, и она отступила к стене, чтобы не упасть.

– Кто отец?

– Конечно, Лео.

– Ты лжешь! – Но она знала, что это правда.

Мэдди глядела на людей, которые шли мимо. Она не знала, что ей делать и куда направиться. Как в тумане, принялась бродить по Ковент-Гардену, мимо Королевского оперного театра, где так часто выступал Лео, и по центральной площади. Остановившись на минуту, она наблюдала за уличными артистами, которые жонглировали и танцевали современные танцы, но почти не вникала в происходящее. Все, о чем Мэдди могла думать, – это худенькая, похожая на беспризорницу девушка, которая сейчас носит в себе ребенка Лео.

Мэдди подумала, что если бы у нее появился шанс пообщаться с Лео прямо сейчас, он смог бы все объяснить и расставить по своим местам. Ему всегда удавалось уговорить или убедить ее. Но Лео больше нет, как нет и ослепительного блеска, который повсюду сопровождал его. От него не осталось ничего, только страх и отчаяние, ржавый металл и серый пепел.

В один из дней

Когда Мэдди позвонила Виктории, Ральф находился дома: смотрел телевизор в гостиной, положив ноги на антикварный кофейный столик, где стояло несколько грязных чашек. Он слышал, что мать разговаривает в кухне по телефону, но не мог разобрать слов. В доме шептались и хранили секреты постоянно, сколько он себя помнил, – так что для него это было привычным.

Ральф снова ощутил свою беспомощность. В детстве он замечал, что мама смотрит в окно или слушает музыку с таким грустным видом, что у него начинало болеть сердце. Но он не мог помочь ей. Тогда Ральф подходил к ней, брал за руку или гладил по щеке, надеясь, что ей станет лучше. Но у него ничего не получалось. Виктория улыбалась, делая вид, будто что-то попало ей в глаз. Но он-то знал правду!

Ральф стиснул кулаки, пытаясь подавить неожиданно нахлынувшие чувства. Сейчас он уже достаточно взрослый, чтобы это не волновало его. Она сама решила воздвигнуть между ними стену, так что это не его проблема. Он живет своей жизнью.

Ральф слышал, как мать прошла через холл. Оказавшись в комнате, она сразу направилась к окну и задернула шторы. Гостиная погрузилась в темноту, а потом Виктория включила одну из ламп в углу.

– Ты не могла бы погасить свет? – Ральф не сводил глаз с экрана. Звук был включен на максимальную громкость. – Я люблю смотреть телевизор в темноте.

Не обращая внимания на его просьбу, мать глубоко вздохнула и села рядом.

– Ральф, я хочу рассказать тебе кое-что.

У него забилось сердце, но он так и не повернул головы.

– Ты не мог бы на минутку выключить телевизор? – попросила она.

Ральф прищурился. С какой стати он должен делать то, что она хочет? Как же надоело, что им постоянно командуют! Ральф посмотрел на мать и, поняв, что она говорит серьезно, выключил телевизор. Его ноги по-прежнему лежали на кофейном столике. Обычно она просила его убрать их, но сегодня ее мысли занимало иное.