Эмма Берсталл - Мои дорогие девочки

В комнату вошла элегантно одетая женщина в темно-синем брючном костюме, с аккуратной стрижкой каре и фальшивыми бриллиантами на шее. Она заняла место рядом с Блейком, и Мэдди вспомнила, что это внештатный специалист по персоналу, которую они иногда привлекали к работе. У Мэдди закружилась голова. Во время их последней встречи Мэдди и Блейк спрашивали ее совета, как избавиться от совершенно бесполезного сотрудника. Дама тогда помогла им, насколько помнила Мэдди. И еще ей была неведома жалость.

У Мэдди вспотели ладони. Оглянувшись по сторонам, она увидела, что все стоят спокойно и молчат. Женщина в костюме повернулась к Блейку и что-то прошептала ему. Он кивнул. Она прошла к двери, закрыла ее и вернулась на место. Выглядела серьезно, но уголки ее тонких, бледно-розовых губ были слегка приподняты. Мэдди показалось, будто дама посмеивается над присутствующими. Мысль, что она знает о чем-то ей неизвестном, была невыносима!

Наконец Блейк встал, и Мэдди заметила, что на нем нет лица.

– Спасибо всем, что пришли, – начал он с таким видом, словно вот-вот расплачется. Его руки дрожали.

В противоположном углу кто-то кашлянул, но в целом тишина сохранялась.

– Боюсь, у меня очень плохие новости, – тихо произнес Блейк. – Как вы знаете, некоторое время наша компания испытывала настолько серьезные затруднения, что я был вынужден сократить рабочие часы сотрудников. За последние несколько недель мы потеряли несколько крупных контрактов, и это решило судьбу компании. Государственная налоговая служба приняла решение закрыть нас. Сегодня утром я получил уведомление о слушании по банкротству.

Присутствующие ахнули, а потом в зале раздались стоны. Один или два человека спрятали лица в ладонях.

– Так я и знал, – пробормотал кто-то слева от Мэдди.

– О боже! И что все это значит, черт возьми?

Блейк оставался на месте, а его руки безжизненно свисали по бокам. Бухгалтер в темном костюме произнес:

– Пожалуйста, позвольте Блейку договорить. Мы собираемся вам все объяснить. – Он говорил громко, чтобы всем было слышно.

В зале снова воцарилась тишина, и Блейк продолжил:

– Конечно, это огромная потеря не только для меня лично, но и для всей компании, которую я основал и люблю всем сердцем. Я очень переживаю за вас – тех, кто так много вложил в нашу работу за прошедшие годы.

Он вытер глаза рукавом. Что это, пот или слезы? Странно, но Мэдди было безразлично. Она думала о том, как этот придурок смог допустить такое. Налоговая служба наверняка уже многие месяцы наступала ему на пятки. Сумма неуплаченных им налогов исчисляется тысячами или даже сотнями тысяч, а он даже не намекнул ей, что все настолько плохо. А ведь Мэдди считала, что между ними почти нет секретов.

– Какова вероятность, что ты сможешь все уладить в ходе слушания по банкротству и спасешь компанию? – поинтересовался Бен.

Хороший вопрос. У Мэдди появилась надежда.

– Никакой! – Блейк покачал головой. – Я не хочу обманывать вас. Нет шансов, что мы сумеем полностью рассчитаться с долгами. Боюсь, банкротство неизбежно.

Присутствующие принялись выкрикивать вопросы с места.

– А что будет с нашей работой? – чуть не плача, спросила Лола.

Дама в строгом костюме сделала шаг вперед.

– Я здесь для того, чтобы ответить на все ваши вопросы, – спокойно промолвила она. – И посоветовать все, что в моих силах.

– Но что это значит? Мы остаемся без работы? – продолжала настаивать Лола. Ей нужно было услышать правду прямо сейчас, а не через полчаса, после обеда или завтра утром.

Дама расправила плечи, ее спокойствие начинало раздражать. Но почему ей вести себя по-другому? Это же не ее жизнь рушится. Она даже заработает на их несчастье!

– Это означает, – произнесла она, – что слушания состоятся в следующую среду. Если компанию объявят банкротом, что скорее всего и произойдет, она будет практически сразу закрыта, а ее активы арестованы. Сотрудники становятся кредиторами и могут выдвигать требования по выплате задолженностей по зарплате.

– Но внештатным сотрудникам это не поможет! – крикнул кто-то.

Мэдди оглянулась. Это был Луис – плотник, который мастерил для них великолепные декорации. Настоящий профессионал, лет пятидесяти, один из лучших в своем деле. Его дети учились в университете. Он никогда не числился в штате компании, но многие годы работал на них практически с полной занятостью. В компании Луиса очень любили. Мэдди заметила, что его трясет.