Эмили Барр - Вся правда и ложь обо мне

Дойдя до большой улицы, я поворачиваю в сторону вершины холма. Туда, где живут наркодилеры. Поднимаюсь на самую вершину. Сегодня солнца нет. Небо заволокли тучи. Никто не догадается, где я. Если повезет, то здесь меня искать не станут. Я вижу тропический лес на соседних холмах и далекого Христа-Искупителя спиной ко мне.

Сажусь на край вымощенной камнем дорожки и просто смотрю на Рио. Чудесный, прекрасный, живой. В нем есть все, что представлялось мне, и еще много всякой всячины. Беру острый камень и рисую на песке. Рисование успокаивает меня. Как обычно. Потому я и рисую.

Я не могу вернуться к моему прежнему «я». Не знаю, как быть.

Я заглянула в глаза моей биологической матери.

Но этого мало. Мне еще очень много надо узнать, а другого шанса расспросить ее мне не представится, потому что после всего, что было сегодня, я вообще больше не могу ее видеть.

Я думала, эта толстуха – местная жительница, просто наблюдающая за тем, что происходит вокруг. Думала, что раз я теперь немного говорю по-португальски, когда-нибудь побеседую с ней. Мне и в голову не приходило, что она говорит по-английски, потому что она ничем не отличалась от жителей фавелы и пила кофе с таким видом, будто всю свою жизнь была неотъемлемой частью местного ландшафта.

Мне ни на минуту не приходило в голову, что она – та самая Аманда Хинчклифф. Для меня Аманда по-прежнему оставалась молоденькой девчонкой с газетных фотографий, хотя Жасмин сразу заметила сходство. Эта женщина ничем не похожа на мать, которую я себе мысленно нарисовала. Не такая уж она и толстая, в общем-то, но выглядит гораздо старше своих тридцати шести лет. У нее грустные глаза и брыластые щеки. Вид женщины, которой жилось нелегко. Не убийцы, не бывшей заключенной, не моей мамы.

Мы сидим друг напротив друга в «Супер-сукос». Воздух горячий и неподвижный: видимо, позднее будет гроза. Невозмутимая Жасмин ждет неподалеку. Я изучаю Аманду Хинчклифф. У нее сбоку на лице родинка, из нее растет волосок. Густые волосы, короткая стрижка. Но не такая короткая, как у меня. Смотрю на ее нос. Да, похож на мой. Снова прикидываю, какой у меня есть выбор. Я легко могу удрать. Выбежать из этого бара и в считаные секунды раствориться в переулках фавелы. Бегаю я быстрее, чем она, особенно в гору.

– Джо, – говорит она, и у нее срывается голос.

В ее глазах я вижу себя. Это дико и жутко, но встреча с ней – как возвращение домой. Я же знаю, что именно в ней я росла от эмбриона до младенца. Знаю, что ее увидела первой, когда появилась на свет. Это я знаю твердо.

Как и то, что это мое проклятие.

Меня забрали у нее и отдали Блэкам, но все-таки моя мать – вот эта женщина. Не могу разобраться в своих чувствах, кроме этой уверенности. Женщина передо мной, та самая, которую я видела почти все время, пока работаю в школе английского, видела просто сидящей за столиком или медленно бредущей на холм или с холма, носила меня в себе, когда убивала людей.

– Ты назвала меня Джолин?

Это первое, что я хочу узнать.

Она улыбается. Просто смотрит мне в лицо и улыбается. Ужас.

– Да, – кивает она. – Джолин. Я часто слушала Долли Партон. Она всегда нравилась мне. Знаешь эту песню? Она считалась старой еще до твоего рождения. И до моего тоже. А потом ты сама назвалась Джо. Это знак, мой птенчик.

– Никакой это не знак, и я не твой птенчик. Значит, все это сделала ты? Ты оставила мне еду и деньги на пляже. И написала « Это тебе поможет, Джо» на пакете. Потому я и назвалась Джо. Никакой мистики и знаков. Если бы я знала, я выбрала бы другое имя.

Она не обижается. Ненавижу ее. Ненавижу, но не могу отвести от нее глаз. Это как фильм ужасов, только наяву. Чудовище сидит напротив меня и зовет меня Джолин.

– Как ты меня нашла? – Это второе, что я хочу узнать. – Как тебе это удалось? Ты уже была здесь, когда я уснула на пляже. Ты нашла меня раньше, чем остальные.

– И прогнала человека, который напал на тебя, – говорит она. – Помнишь?

Закрываю глаза. Еще как помню. Еле заметно киваю. Благодарности от меня она не дождется. Вспоминаю, каким голосом она орала на него по-английски. Все это время она следила за мной. Каждую минуту.

Все время.

Как кошка за мышкой.

Как кот за птенцом.

– Как ты меня нашла ?

Она вздыхает и наконец отводит взгляд. Скрытная.

– Помнишь, – говорит она, – как ты потеряла телефон? А потом он нашелся, потому что его отнесли в полицию, а оттуда вернули тебе.

И это помню. Как я бесилась, когда посеяла телефон, а потом радовалась, что кто-то нашел его и вернул мне. Но теперь эти воспоминания уже не греют душу.