Жиль Легардинье - Лучше поздно!..

– И тебе захотелось ее увидеть?

– Не настолько, чтобы вернуться. Но она… родила от меня дочь. Я узнал об этом совсем недавно. И решил вернуться.

– Вот это сюрприз… И сколько лет малышке?

– Она уже не совсем малышка – ей почти двадцать.

– Как она отреагировала на твое появление?

– Я ее еще не видел. Впрочем, она может ничего не знать о моем существовании. В лучшем случае меня для нее просто нет, в худшем – я негодяй, бросивший их с матерью.

Подошел официант, чтобы принять заказ.

– Вы уже что-то выбрали?

Франк ответил без раздумий:

– Тартар, и побольше каперсов, пожалуйста.

Тома даже не стал открывать меню.

– Мне то же самое.

– Что будете пить?

– Бутылку вашего лучшего кагора, – попросил Франк.

– Будет сделано!

Тома засмеялся:

– Я уже лет восемь не ел ни каперсов, ни сырого мяса, тем более запивая это кагором…

Франк слегка улыбнулся и перешел к главной теме их встречи:

– Что до твоей просьбы, то у меня не очень хорошие новости. Можешь мне поверить, я искал, звонил по всем телефонам в своей записной книжке, но таких вакансий очень мало, особенно в медицинской сфере. Почему бы тебе не пойти работать в частную клинику? Твой опыт там высоко оценят. К тому же есть спрос…

– Ты не нашел ничего в моем районе?

– Ничего достойного. И потом, я бы не советовал тебе хоронить себя в такой глуши. Даже если ты вернулся ради дочери, ты должен подумать о своем будущем. Медицина сильно изменилась с момента твоего отъезда. В этой области тоже одержали верх управленцы…

– Понимаю. Скидки, матчи по телику и ничтожные проблемы…

– Я не шучу, дружище.

– Что ты конкретно подразумеваешь под «ничего достойного»?

– Честно говоря, тут даже обсуждать нечего. Давай-ка я лучше устрою тебе встречу с одним своим приятелем из министерства, у него большой круг знакомств.

– Место, на которое ты не советуешь мне устраиваться, хотя бы находится в нужном мне районе?

– Как будто да, но послушай…

– Тогда оно мне подходит.

– Ты даже не знаешь, о чем идет речь!

– Для меня сейчас местоположение важнее самой работы.

– Я даже не стал с собой брать распечатку, настолько это не заслуживает внимания. Кажется, это какой-то дом престарелых, совсем крошечный. Ты сдохнешь от тоски.

– Если он находится там, где мне нужно, меня это устроит.

Франк, продолжая ворчать, достал свой телефон. Через несколько секунд он вывел на экран описание вакансии и показал ее Тома.

– Сам посмотри. Но прошу, не будь идиотом, ты можешь найти место гораздо лучше…

«Срочно требуется на постоянную работу директор дома престарелых на шесть человек. Персонал внештатный. Предоставляется большая служебная квартира».

– Можно ли как-то проверить, где это находится?

– Кликни на значок справа.

Увидев результат, Тома не раздумывал ни секунды.

– Это идеально, Франк. Спасибо тебе большое. Ты даже не представляешь, как помог мне.

– Когда ты поймешь свою ошибку, дай мне знать. Провести столько лет в боевых условиях, чтобы оказаться в какой-то дыре… Да что ты там делать-то будешь?

– Проверять, есть ли еще у судьбы на меня хоть какие-то планы.

Последним, кто стриг Тома, был старый Мариш, страдавший близорукостью и диагностированной у него Тома разновидностью болезни Паркинсона. У Мариша сильно тряслись руки, но он считал своим долгом «сделать прическу» доктору в знак благодарности за лечение. Работал он старыми ржавыми ножницами, которые использовал в хозяйстве. Результат сильно развеселил Кишана, и он посоветовал Тома подровнять волосы огнем.

Утром при выходе с вокзала Тома зашел в первую попавшуюся парикмахерскую, витрина которой гордо гласила: «Визажист и парикмахер высшего класса». Он измучился, слушая причитания мастера об ужасном состоянии его волос и проклятия в адрес того, кто его так изуродовал, – и все это за эквивалент годовой зарплаты индийского рабочего.

Несколько дней назад начались занятия в школах, и в своей новой одежде – джинсах, ботинках, свитере и куртке – Тома чувствовал себя похожим на школьников, которые попадались ему на пути. Непривычное облачение вызывало у него дискомфорт, что делало его походку довольно причудливой. Разглядывая детей, Тома заметил, что самые юные сгибались под тяжестью битком набитых ранцев, шириной существенно превосходящих детские плечи, тогда как старшеклассники с волосами дыбом – очевидно, зафиксированными при помощи каких-то гелей – несли за спиной маленькие рюкзачки, зачастую исписанные непонятными надписями. Складывалось впечатление, что чем меньше дети могли нести, тем больше их нагружали.