Наталия Миронина - Волшебная сумка Гермионы

– Нет, – замахала руками Кира, – не потому что мне неинтересно, а потому что я не пойму.

– Никогда так не говори! – вдруг строго посмотрел на нее Крылов. – Ты не имеешь права о себе так говорить. И никто не имеет.

– Но правда же… – растерялась Кира. – Мне отлично давались языки в школе, я хорошо рисую и шью. Думаю, я креативный человек, но поверь, все, что касается наук физических, математических, – я плоха в них.

– Речь не идет об изучении. Речь идет о представлениях. Понимаешь, мы вынуждены, мы обязаны знать, как устроен телефон, компьютер…

– Не ругай меня, я обязательно во всем разберусь. Но только потом, позже. Когда голова моя будет свободна.

Крылов посмотрел на нее.

– Извини, я такой дурак. Я забываю иногда обо всем, лишь бы покричать… так и на работе бывает…

– А что, есть на кого кричать? – удивилась Кира.

– Да, а почему бы и не быть?

– Ну, я имела в виду, что… Ну… совсем не то, что ты подумал.

– Замяли, – махнул рукой Крылов, – могу сказать одно: мне нравится заниматься тем, чем я занимаюсь.

– Хорошо, – подтвердила Кира грустно.

– Почему так невесело?

– Потому что я окончила только медучилище. Я очень далека от таких знаний, какие есть у тебя. И этот разрыв кажется непреодолимым.

– Ты удивительная женщина, – Крылов внимательно посмотрел на нее, – ты боишься того, что еще не произошло.

– Потом поздно будет бояться, – сухо произнесла Кира.

– Важнее то, что есть общего между людьми. А это общее – дело наживное. И оно зависит от обоих. Знаешь, за тобой экскурсия!

– Какая экскурсия?! – удивилась Кира.

– По берегу реки. Сегодня – свободный день. Ты выходная, я жду бумаги. Пойдем гулять?

И они пошли. Вдоль реки, на глазах всей Вяземки. Встречные здоровались и внимательно разглядывали Крылова. В женских глазах Кира замечала зависть и удивление. В мужских – просто удивление.

– Я что-то не пойму, у вас тут местный выходной? – наконец сказал Крылов.

– Почему?

– Разгар рабочего дня, а народу встретилось – словно праздник какой!

Кира рассмеялась:

– Не очень внимателен. Нам встречались все больше пожилые женщины – они уже на пенсии, с внуками сидят. Каждая, встретившая нас, позвонила своей подруге, а те, в свою очередь, помчались к реке посмотреть, с кем это Кира Стрельцова гуляет.

– С Крыловым гуляет, – гордо сказал Андрей Александрович и взял Киру под руку, – можно?

– Можно. Но здесь, в деревне, это очень рискованный жест. Я бы сказала, обязывающий.

– А я не боюсь обязательств, – серьезно произнес Крылов.

Бумаги ему привезли только к вечеру, поговорив с человеком, который приехал на машине, Крылов закрылся в «своей комнате» и просидел там почти до позднего вечера. Кира слышала стук клавиатуры, разговоры по телефону, спор из-за каких-то цифр. Она сходила за Леной в сад, приготовила ужин, собралась на работу.

– А дядя будет жить здесь? – спросила Лена.

– Несколько дней, у него здесь дела, – осторожно объяснила Кира, – а что?

– Ничего, – пожала плечами Лена, – он же качели отремонтировал?

– Отремонтировал, – улыбнулась Кира, – но это же не главное.

– Качели – главное, – уверенно произнесла Лена, почти засыпая над чашкой.

Кира уложила ее в кровать, рассказала историю и спела песенку. И только когда вышла из душа, вытирая чуть отросшие волосы, из комнаты появился Крылов. Вид у него был усталый.

– Я только чаю налью и дальше пойду работать.

– А ужинать? – спросила Кира.

– Потом, если проголодаюсь. Пока не хочу, – ответил он наливая себе большую чашку остывшего чая, – ты ложись, тебе рано вставать. Я управлюсь, если что. Кстати, я могу Лену в сад отвести?

– Нет, спасибо, мне по дороге. Да я и не привыкла…

– Ну, как скажешь… – Крылов улыбнулся. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответила Кира. Когда она легла в постель, опять послышался стук клавиш. «А хорошо спать, когда кто-то рядом не спит. Словно охраняет!» – подумала она и уснула.

Рабочий день Киры начался с мелких неприятностей: потеряли карту пациента, зависла программа, где были результаты анализов, не вышла на работу гардеробщица и мокрую от осеннего дождя одежду временно принимал завхоз. Только к обеду удалось справиться с этими проблемами.

– Вот, – выдохнула Кира, – теперь можно и кофе выпить!

Но не успела она залить кипятком ложку растворимого порошка, как перед ней выросла фигура Антонины Васильевны.

– Поговорить надо, – сказала мать.

– Я на работе, – ответила Кира. Она почувствовала тоскливый холодок в руках. Так было всегда, когда Антонина Васильевна принималась за воспитание дочери.