Александра Миронова - Я оставлю свет включенным

Она до конца жизни будет помнить каждую секунду этого страшного вечера. Вот она стоит на пороге палаты и тупо смотрит на пустую смятую постель. Делает шаг, толкает дверь в крошечный туалет с душем, уже зная, что не обнаружит там Натали. Словно в замедленной съемке бросается к встроенному шкафу, в котором хранятся вещи пациентов, открывает его, уже понимая, что не увидит там вещей сестры и ее сумки.

Натали сбежала из больницы, чтобы вернуться к нему. Болезненная страсть. Смертельная.

Глафира схватилась за железную спинку кровати, потянула ее на себя, обрушивая с грохотом поднос с едой, к которой Натали даже не притронулась, а дальше крик ужаса, пустота и провал.

Меньше часа тому назад она убила собственную сестру.

– Миссис Дорман, миссис Дорман, с вами все в порядке? – настойчивый оклик вырвал ее из спасительного забытья. Глафира с трудом открыла глаза и поняла, что лежит на полу, а над ней склонилась одна из медсестер. – Миссис Дорман, позвольте, я помогу вам встать и позову доктора.

– Нет! – воскликнула она, снова закрывая глаза и пытаясь остановить кружение комнаты. – Я… я хотела выйти на улицу.

– Миссис Дорман, вам нельзя никуда выходить, я позову доктора, – снова настойчиво повторила девушка, помогая ей подняться и присесть на кровать.

– Нет, не надо, я в порядке, – настойчиво попросила она, прижимая руку ко лбу и проверяя, на месте ли капюшон.

Миссис Дорман . Она приняла ее за сестру.

– Мне просто надо немного полежать, спасибо вам…

– Хорошо, – неуверенно кивнула девушка, не привыкшая спорить с влиятельными пациентами госпиталя. – Если вдруг что-нибудь понадобится, нажмите вот на эту кнопку. – Она протянула ей пульт от кровати, в центре которого красовалась кнопка с изображением человечка.

– Хорошо, спасибо. – Глафира легла в кровать, не снимая шапки и куртки. Поймав на себе удивленный взгляд медсестры, пояснила: – Меня немного морозит.

– Это последствие травмы, – ласково улыбнулась девушка. – Если хотите, я могу дать вам снотворное и обезболивающее.

– Да, спасибо.

Медсестра была рада вернуться к привычным обязанностям, а Глафира откинулась на подушки и, закрыв глаза, прикусила кулак, стараясь сдержать крик. Она убила Натали. Она должна пойти в полицию и сдаться. Немедленно. Если ей суждено провести свой век за решеткой, значит, так тому и быть. Она убийца, она лишила детей отца и матери.

Мысль о детях обожгла, словно хлыст, ее буквально подбросило на кровати. Дети, что теперь будет с детьми?

– Миссис Дорман, вы точно в порядке? – с беспокойством спросила медсестра, возвращаясь в палату и неся в руках небольшую таблетку.

– Да, мне просто нужно поспать. – Она натужно улыбнулась девушке, принимая из ее рук лекарство. – Если что, я позвоню.

Та, немного помешкав, кивнула и вышла из палаты.

Дети. Что с ними будет? Бабушке и дедушке со стороны матери они точно не нужны. Насколько она знала из рассказов сестры, отец давно спился, а мать пыталась устроить личную жизнь, меняя кавалеров как перчатки, причем каждый последующий вариант был хуже предыдущего. Да никто и не отдаст британских детишек российским маргиналам.

Бабушка и дед со стороны отца? Из горла помимо воли вырвался булькающий звук – нечто среднее между смехом и рыданием. Чопорные твари прекрасно знали о том, что вырастили сына-садиста. Наверное, поэтому они и не возражали против брака с Натали, понимая, что та ничто против всесильного клана и ее можно держать на привязи посредством детей. Они, не раздумывая, сдадут всех четверых в интернат.

А что, если?…

Медсестра ведь приняла ее за Натали. Несмотря на разницу в год, они с сестрой были похожи, словно близнецы, в детстве их даже путали. Обе рыжеволосые, с темными глазами, светлой кожей и веснушками. Вот только характеры у них были диаметрально противоположные. Если Натали все сравнивали с ангелом, то ее, Глафиру, иначе как «дьявольским отродьем» никто не называл.

Выдать себя за Натали? Но ведь следователи все равно узнают, что та погибла в огне. По отпечаткам зубов, ДНК, мало ли у них методов. Но пока они это выяснят, у нее есть фора в несколько десятков часов. А что, если действовать быстро? Забрать детей и улететь на родину?

Нет, решительно невозможно! Она же чайлд-фри, убежденная противница браков и института семьи, ей хватило отношений родителей и Натали, чтобы решить для себя, что свой век она закончит в каком-нибудь доме престарелых или просто бросится с моста в воду, когда устанет. Она понятия не имеет, что делать с детьми. Да, она любит своих племянников, но видела она их несколько раз в год, и занималась ими мать, а не она. Она даже не знает, что эти дети едят. И вообще. Взять на себя такую ответственность?