Александра Миронова - Я оставлю свет включенным

Спустя несколько минут она покинула район, битком набитый британскими снобами, и почти бегом ворвалась в Хэмстед-Хит, лесополосу, отделяющую Хайгейт от центра Лондона. Ее путь лежал в Падингтон, в госпиталь Святой Марии, один из четырех основных центров травматологии Лондона.

Глафира набирала темп, пока не почувствовала, что еще немного – и воздух разорвет легкие. Она подумала, не взять ли ей такси, но тут же отмела эту мысль. Ей нужно успокоиться, прийти в себя. Чем меньше людей увидит ее в таком состоянии, тем лучше.

Она только что убила человека. Господи, нет. Она только что убила двоих людей. Как она дошла до такой жизни? Впрочем, ей всегда пророчили, что она плохо кончит, даже родители, от которых она сбежала в пятнадцать лет и с тех пор ни разу их не видела. Может быть, они были правы? Видели со стороны то, что было недоступно ей самой? И она действительно плохо кончит?

Не думать. Ни о чем не думать. Сейчас главное – забрать Натали и детей, сесть на самолет и раствориться в воздухе в прямом смысле этого слова.

Глафира быстрым шагом вошла в высокое здание, отделанное в лучших британских традициях: наводящий скуку темно-коричневый фасадный кирпич и убогие белые узоры. Впрочем, сейчас ей было не до архитектурных изысков. Девушка, по-прежнему не снимая с головы капюшон, направилась прямо к стойке рецепции, где объявила, что ей нужно срочно повидать миссис Дорман, поступившую в травматологическое отделение несколькими часами ранее.

Румяная, словно персик, молодая медсестра, сидящая за стойкой, вежливо объяснила, что в такое время посещения не предусмотрены, но она может проведать миссис Дорман уже следующим утром. А если у нее что-то срочное, то можно оставить сообщение.

Странная девушка в капюшоне лишь покачала головой, поблагодарила персика и, так же быстро покинув больницу, обошла ее с другой стороны. Схватившись за живот и немного согнув спину, она вошла в отделение «Скорой помощи», где тут же смешалась с толпой страждущих.

Это был филиал ада на земле. Отовсюду на нее чихали, кашляли, кого-то тошнило, а кто-то стонал так, что, казалось, еще несколько мгновений – и его душа отлетит в иной мир. Возможно, там несчастному будет действительно лучше. Два молодых чернокожих парня привели третьего, из чьего живота кровь капала прямо на пол, но никто не торопился ему помочь. Чопорная английская дама отводила глаза от неэстетичного зрелища и натужно кашляла в платок. Рядом с ней гомонило арабское семейство – мать держала на руках девочку, находившуюся в полузабытье, а отец пытался собрать воедино детей, расползающихся по всему приемному покою. Все это действовало на и без того расшатанные нервы.

Прикрывая лицо рукой, Глафира сделала вид, будто идет к одному из туалетов, но на самом деле толкнула дверь с надписью «Посторонним вход воспрещен», находящуюся рядом с ним. За дверью скрывалась небольшая кладовка, где хранились предметы первой необходимости, а также одноразовые простыни, перчатки и одежда для пациентов.

Она схватила первую попавшуюся ночную рубашку и засунула ее под куртку. Выскользнув из кладовой, зашла в туалет, быстро переоделась в кабинке, сбросив джинсы и футболку и натянув на себя рубашку. Та была достаточно длинной, чтобы прикрыть татуировку на бедре. Роспись на руках закроет курткой.

Руки дрожали все сильнее, выдавая нервное напряжение, которое она пыталась скрыть от самой себя. В доме сгорели неизвестная женщина и Виктор. Эта тварь издевалась над Натальей не переставая. Избив жену и отправив ее в больницу, он в тот же вечер притащил в дом любовницу. Она обязательно расскажет об этом сестре… или лучше не говорить? Это ведь признание в убийстве невиновного человека. Убийцей Виктора она себя не считала. Это была самооборона. Она должна была защитить сестру и ее детишек от дикого зверя, пока не стало слишком поздно.

Убеждая себя в правильности собственного поступка, Глафира натянула поверх ночной рубашки куртку, снова надела на голову капюшон, скрывая дреды, и выскользнула из туалета. Уверенным шагом направилась в крыло, предназначенное для пациентов. Поднялась на этаж травматологии, кивнула сидящей на вахте медсестре (к счастью, они сменялись слишком часто, чтобы помнить в лицо всех пациентов) и подошла к палате сестры.

Немного замешкалась перед тем, как толкнуть дверь. Надо вести себя осторожнее. Натали наверняка спит, и она может напугать ее. Глафира подняла руку, чтобы толкнуть дверь, и остановилась. Хотелось плакать, спрятаться за чью-то спину, отмотать все назад. Но она взяла себя в руки – рефлексией займется потом. Толкнула дверь и остановилась на пороге.