Дженнифер Матье - Бунтарка

— Знаешь, пора спать. — Я изображаю зевок. — Вся эта выпечка вымотала меня.

Мама смеется, не замечая возникшего напряжения.

— Ладно, — говорит она, отпуская меня. — Мне правда нравится ваша идея со сбором средств.

Мы улыбаемся друг другу, но старые времена уже не вернуть. Я чищу зубы и иду спать.

Всю неделю Люси развешивала дополнительные флаеры, и я ей помогала. Думаю, и Сара повесила парочку. Но мы все еще не знаем, сколько девушек принесут еду. Мы с Люси планируем попасть в столовую к самому началу обеда и забить столик, который обычно используют для сбора средств.

— Я даже заполнила глупый бланк по сбору средств, так что все законно, — говорит Люси.

— Стой, — говорю я, снимая фольгу с моих «волшебных кубиков», — ты зафиксировала на бумаге, что «Мокси» — это клуб?

— Да. — Люси пожимает плечами. — То есть я просто написала свое имя, потому что нужен только один человек как представитель клуба. Но неужели ты думаешь, что директор Уилсон или кто-то из администрации заметил брошюру и понял, что халаты связаны с ней?

— Наверное, ты права.

Мое сердце трепещет. То, что «Мокси» существует официально (пускай и на бумаге), заставляет меня нервничать. Клодия принесла свои лимонные батончики, а Сара — банановый хлеб. Многие девушки из футбольной команды пришли с тарелками печенья и брауни. Как только продажа начинается, Люси улыбается каждый раз, когда что-то покупают, убирая долларовые банкноты и монеты в конверт.

В середине обеда Кира Дэниелс подходит со своей подругой Амайей.

— Привет, — говорит Кира. Обе девушки смотрят на выпечку.

— Привет, Кира, — говорю я, — привет, Амайя.

Кира покупает два лимонных батончика. Она дает пятидолларовую банкноту, а Люси отсчитывает сдачу, пока я заворачиваю батончики в розовую бумажную салфетку.

— Постойте, так это вы придумали ту брошюру? Халаты и сердечки, и звездочки? — Кира смотрит на меня в растерянности. Она явно вспоминает наш разговор в туалете в тот день, когда мы разрисовали руки. Когда я делала вид, что ничего об этом не знаю.

— Нет, — отвечаю я, наверное, слишком быстро. — Не мы. Но Люси решила устроить эту продажу выпечки и использовать «бренд».

Амайя забирает салфетку из рук Киры и разворачивает лимонные батончики.

— Вкусные, — говорит она с набитым ртом. Сахарная пудра пачкает ее подбородок.

Кира закатывает глаза.

— Ты даже не можешь дождаться, пока мы дойдем до стола. — Амайя обиженно смотрит на подругу, а Люси фыркает.

— Будете еще такое устраивать? — спрашивает Кира. — Продажу выпечки?

— Думаю, да, — отвечаю я. — Вам же нужна новая форма.

Амайя энергично кивает, ее рот забит лимонным батончиком.

Кира открывает и закрывает рот, явно силясь что-то сказать.

— Я тут думала…. Принимает ли этот клуб… новых членов?

— Она хочет спросить, только ли белые девушки могут присоединиться? — говорит Амайя, доедая лимонный батончик.

Мне сразу становится неуютно, и я не знаю, что на это ответить, но Люси не сомневается ни секунды.

— Ну, мой папа мексиканец, вот тебе и ответ.

Кира слегка улыбается.

— Мне кажется, все могут вступить в него. Это было придумано для всех девочек без исключения. Не думаю, что «Мокси» нужен лидер. Если кто-то хочет устроить еще одну продажу выпечки, он может просто сделать это.

— И назвать это «Мокси»? — Кира поднимает бровь.

— Да, а почему нет? — отвечает Люси.

Группка мальчиков-десятиклассников собирается вокруг нашего стола, чтобы купить то, что осталось от моих «волшебных кубиков», и Люси отвлекается на них.

— Классно, — говорит Кира.

— Ага, — отвечаю я.

Кира с Амайей идут обратно к своему столу.

Когда десятиклассники уходят, я шепчу Люси:

— Это как-то неловко.

— Неловко то, как все здесь испорченно, — отвечает она, пересчитывая деньги в конверте. — Посмотри на эту столовую.

Я оглядываюсь. Девушки-латинос, которые говорят между собой на испанском, держатся вместе. У них мало общего с такими девушками-латинос, как Клодия или Люси, которые говорят на английском. У черных девушек свои компашки. Несколько азиатов и дети, которые не подходят ни под какую категорию, тусуются с теми, кто примет их. Полный бардак.

— В моей старой школе учителя иногда обсуждали расовые проблемы в классе, — продолжает Люси.

Я рада, что Клодии нет поблизости и она не услышит, как Люси снова рассказывает нам о жизни в большем городе. Впервые Люси меня тоже немного раздражает. Мы едва говорим о расовых проблемах в Ист Рокпорт Хай. Да, черт возьми, мы едва говорим об этом дома. Когда мы с мамой смотрели документалку про Кэтлин Ханну, мама говорила, что «Бунтарррки» в большинстве своем были белыми, и что ей жаль, что они не так радостно принимали девушек другого цвета кожи. Это было то немногое, что ей не нравилась в них. Ист Рокпорт Хай — это не только белые девушки. Я бросаю взгляд туда, где сидят Кира и Амайя. Думаю о том, что по одной этой причине «Мокси» могут быть даже лучше «Бунтарррок». Сильнее.