Сергей Лойко - Рейс

— А вы из какой газеты, Сергей? — обратился он к Алехину, просто чтобы поддержать разговор. — Джейн говорила, но я, простите, запамятовал.

— Я вообще не из какой газеты, — ответил Сергей. — Джейн пошутила.

— Вы с радио?

— Я мент.

— Вы шутите сейчас?

— Я не шучу, товарищ подполковник. Я, правда, мент, но — бывший. Не бойтесь.

— Вас наняли для моей охраны? — Горовому очень не понравилось резкая смена в тоне собеседника. Было в ней что-то настораживающее. Этот мент-журналист за весь вечер сказал не больше десятка слов, но… Сейчас тон у него был совсем другой.

— Да, — ответил Алехин. — Но не волнуйтесь. Все идет по плану. Я хотел спросить о другом.

Горовой еще больше напрягся. Алехин встал с дивана и подошел к окну. Раздвинул шторы. За окном быстро темнело.

— Вот что бы ты сделал, подполковник, если бы у тебя убили жену и дочь? — спросил он, не поворачивая головы.

— Не понял? — неожиданный переход на «ты» и сам вопрос застал Горового врасплох.

— Очень просто, — Алехин вернулся и сел на диван. — Кто-то, к примеру, убил твою семью. И ты знаешь кто. И как его найти. Вот что бы ты сделал?

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

По тону Горового было ясно, что тот на самом деле не понимает.

— Не о чем, а о ком. Я говорю о тебе и о себе.

— Какого хера?! — сорвался Горовой, повысив свой командный голос почти до крика. — Сергей! Может, ты мне объяснишь тогда, что все это значит?

— Объясняю. Моя семья летела в этом самолете. Жена и две дочери.

Из рюкзака, в котором, кроме пачек денег, пакетов с бельем и туалетными принадлежностями, находились два пистолета ПМ с четырьмя снаряженными магазинами, Алехин достал фотокарточку, которую ему передала Джейн, и положил на столик перед Горовым.

— Это я с ними. Они летели. В этом самолете. Который ты сбил. Ты, подполковник, — глухо сказал он.

— Я ничего не сбивал, — еще глуше произнес Горовой, глядя на фотографию с четырьмя счастливыми лицами.

— Твой приказ.

— Это была ошибка. Они сбили не тот самолет.

— Если бы вы не ошиблись, то сбили бы… с другими семьями. И тогда бы тебя нашел чей-то другой муж… И отец.

— Мне был отдан приказ. Я не знал, что речь идет о гражданском самолете.

— А военные самолеты в других странах можно сбивать?

— Там идет гражданская война.

— Я только что оттуда. Нет там никакой гражданской войны. Впрочем… это не имеет значения. Когда ты узнал про высоту, то мог бы сообразить, что это — гражданский борт.

— Ты же слышал на пленке. Генерал сказал, что это будет военный самолет.

— Но ты же потом, когда петух в жопу клюнул, проверил. И сам узнал про рейс Москва — Ларнака. Что тебе мешало раньше пробить?

— Мне и в голову такое прийти не могло. Я давно знаю… знал генерала. Он сказал, приказ спущен с самого верху. Ну, ты же слышал на записи.

— Даже мысли самому проверить не было? Ну, до того ?

— Была, — голос подполковника сделался еще глуше. — Я… я… я знал… что… надо проверить… Все время думал об этом.

— Почему не проверил?

— Честно?

— А до сих пор все не честно говорилось?

— Честно, — Горовой больше не смотрел на Алехина. Ему трудно давались слова.

— Ну так почему не проверил, если честно? — Алехин не отступал.

— Я… я… испугался.

— Чего?

— Боялся, что если там будет то, что я думаю, то…

— Что думал?

— Что рейс гражданский, не чартерный.

— Значит, догадывался?

— Я же не идиот.

— Тогда почему не проверил? Люди бы остались живы. Лена моя. Таня. Верочка. Там много людей было, подполковник.

— Я знаю. Просто если бы я все узнал, то что?

— Ничего. Отказался бы.

— Меня бы тогда убили.

— Они тебя и сейчас убьют.

Горовой встал, достал с полки бутылку коньяка, оттуда же — две рюмки. Поставил на столик. Налил себе и Алехину.

— Не чокаясь? — спросил Алехин.

Горовой ничего не ответил. Выпил до дна, налил себе еще.

Алехин только пригубил свою. Оба молчали.

— Они убили бы меня и все равно сбили бы этот самолет. Или другой, — наконец прервал молчание Горовой. — Я не мог им помешать. Ни живой, ни мертвый.

— Но ты бы в этом не участвовал.

— Я испугался.

— И поэтому отдал приказ убить мою семью?

— Я не… — Горовой поперхнулся коньяком. — Я не отдавал такого приказа…

Подполковник выпил одну за одной еще две рюмки. Он пьянел на глазах.

— Ты их убил, Горовой, — холодно сказал Алехин. — Лично ты. Мою жену и детей. И еще три сотни других пассажиров — там тоже были женщины, дети. Им пох…й на вашу с Пуховым войну. Они отдыхать летели. К морю. Там могла и твоя жена быть. С дочерью. И еще — ведь это ты убил своего заместителя. И расчет свой. Сколько их там было? Трое? Четверо? Но они-то хоть заслужили! И заместитель твой, и эти из расчета — они такие же убийцы, как и ты. Вы все — убийцы. Ты понимаешь это, подполковник?