Сергей Лойко - Рейс

Внешних ранений у генерала Андрий при беглом осмотре не обнаружил, но два или три ребра с левой стороны, скорее всего, были сломаны. Он через брючину вколол генералу в ляжку буторфанол, от болевого шока. Дронов не слышал последних слов. Он был без сознания.

С дороги, метрах в тридцати от падения вертушки, за лесополосой слышался нарастающий рев моторов и лязг. Не встречая сопротивления, российская бронеколонна медленно продвигалась в сторону Бойковского.

— Землячок, закурить не будет?

Конопатый ефрейтор вопросительно смотрел на Пашу из-под каски.

— Мы не курим, братан, — за двоих ответил Петя.

— Это правильно, — ефрейтор провел рукой по лицу, стряхивая пыль, и ухмыльнулся. — Здоровенькими помрете, — и безо всякого перехода задал следующий вопрос: — А вы откуда такие красивые?

— Из штаба округа, — просветил любопытного стрелка Павел и отвернулся.

— А, ну то-то я гляжу, — тут же стал развивать тему конопатый. — Какой на вас прикид крутой. Там выдали? — теперь он обращался к Петру.

— На продскладе, — Петя тоже отвечал односложно, не изъявляя особого желания вступать в разговор.

— Ага. Щас. Рассказывай.

Ефрейтор полез в карман, вытащил мятую пачку, поднес ко рту и попытался губами ухватить сигарету. В этот момент БТР сильно тряхнуло, и пачка выпала у него из руки и улетела куда-то вбок.

— Вот черт, — беззлобно выругался солдат и счел нужным пояснить: — Последняя. Была.

Паша с Петей промолчали.

— Не, а все же, — не отставал прилипчивый вояка, — где такие камоки получили?

Петя смерил его взглядом:

— Сказано ж тебе, в «Военторге». В Биробиджане.

— А это где?

— В Америке, б… — Петя начал раздражаться. — Ну чего пристал?

Ефрейтор недоверчиво покрутил башкой.

Насчет Америки Петя соврал только наполовину. Камуфляжи на обоих и вправду были загляденье. Американские. Даже лейблы не китайские, а родные. Материя легкая, с пропиточкой, зеленая, но не крокодилья, а с пустынной искоркой-печалькой — типа ветераны-ветераны. Друзья купили их по наводке Гитлера в магазине «Охотник» на Большой Садовой в центре Ростова.

— Это идеальная комбинация для охоты на крупного рогатого врага, — пошутил владелец лавки Никон Приземистый, слывший на всю округу спецом по охотничьему и рыбачьему прикиду. — По сезону просто один в один. Под мышками и в паху окошки в сеточку — яйца не преют и комарики не духарятся.

— Хау мач? [53] How much? — Сколько? (англ.) — спросил Петя.

— Двести, — хихикнул Никон. — Сач мач [54] Such much — Столько (ломаный англ.) , ребятки.

— Рублей? — попытался скрыть удивление Паша.

— Золотых, — засмеялся Никон. — Как в стране дураков.

— Щас позырю, остались ли золотые, — Петя вытащил из кармана ТТ и бережно положил его на конторку. — По ходу, не найду.

— Ребята, все нормально, — потускнел и попятился Никон. — Мы же вчера переоценку сделали. Сто пятьдесят.

— Тебе налоговую сейчас организовать или через полчаса? — Паша полез в карман.

— Я все понял, мужики, вы охотники-профессионалы. Профессионалам скидка — пятьдесят процентов. То есть сто.

— За оба? — Петя, который в юности занимался боксом, понял, что соперник в нокдауне и можно добивать.

— Ребята, честно, если я продам оба вместе слитно за сто, я наварю всего двадцать. Это прямой путь к разорению.

— Мы пошутили, все нормально, — успокоил его Петя и отсчитал сто пятьдесят долларов: две мятые засаленные бумажки по пятьдесят, две по двадцать и десятку.

Никон хотел было посмотреть одну купюру на свет, но решил подождать, пока «охотники» не выйдут из магазина.

У поворота на Успенку колонна остановилась. Майор Гарифуллин по рации всем передал: «Земля», — вышел из своего «Тигра», подошел к БМП номер 231 и знаками показал прикомандированным сойти с брони.

Друзья, пошатываясь, слезли на землю и начали выбивать друг из друга пыль, толстый слой которой покрывал их с ног до головы.

— Все, мужики, дальше сами! — успел крикнуть Гарифуллин, прежде чем его оторванная голова сбила Пашу с ног.

Тот упал на спину, увлекая за собой друга.

Кругом все взрывалось и горело. Самая мощная современная система залпового огня «Смерч» работала по наводке Дронова аж от самого Мариуполя. Внутри танка метрах в тридцати БК сдетонировал с такой силой, что гигантской силы столб огня вырвал и подбросил башню, как игрушечную. Она с лязгом и скрежетом грохнулась на БМП, на броне которого еще минуту назад мирно пылились Петя с Пашей и приставучий ефрейтор с товарищами. Десантников, которые оставались на броне, держась за рамы, и след простыл — словно испарились. БМП охватило пламя. Наконец, что-то взорвалось внутри и у бронемашины. Башня танка съехала с ее брони, как крышка с гигантской кастрюли, перевернулась и накрыла обезглавленное тело Гарифуллина.