Розамунда Пилчер - Собиратели ракушек

Но этого не произошло, и Антония нисколько не удивилась. Чтобы как-то утешиться, она убеждала себя, что он позвонит в четверг. «Вернется в Эдинбург и позвонит ей сразу же, при первом удобном случае. Он ведь обещал. Он позвонит и сообщит мне… нам?.. результаты сканирования и прогноз врача. (Удивительно, но теперь это казалось не столь важным.) А потом я сообщу ему, что Пенелопа умерла, и он непременно приедет, он будет здесь со мной, и это даст мне силы». А силы Антонии были очень нужны, чтобы пережить похороны Пенелопы. Если Дануса не будет рядом, она может не выдержать предстоящего кошмара.

Часы тянулись очень медленно. Прошла среда, и наступил четверг. Сегодня он непременно позвонит. Прошло утро, время перевалило за полдень.

Звонка не было.

В половине четвертого Оливия отправилась в церковь. Там она должна была встретиться с девушкой, которой предстояло убрать церковь цветами. Оставшись одна, Антония бесцельно слонялась по саду; потом прошла по тропинке в его дальний конец, чтобы снять с веревки высохшие наволочки и кухонные полотенца. Часы на церкви пробили четыре, и вдруг она ясно поняла, что ждать больше не может ни минуты. Пришло время решительных действий, и, если она немедленно что-то не предпримет, с ней или будет истерика, или она кинется вниз к реке и утопится. Она поставила корзину с бельем на землю и направилась через сад к дому; миновав теплицу, вошла в кухню, подняла трубку и набрала номер в Эдинбурге.

Был теплый, навевающий дремоту день. Ладони ее были холодными и влажными, во рту пересохло. Часы в кухне отсчитывали секунды быстрее, чем колотилось ее сердце. Ожидая, пока на том конце провода возьмут трубку, Антония соображала, что именно скажет. Если Дануса нет дома и к телефону подойдет его мать, ей придется попросить ему что-то передать. «Умерла миссис Килинг. Передайте, пожалуйста, Данусу. И попросите его позвонить мне. Это говорит Антония Гамильтон. Он знает мой телефон». Это хорошо. Но хватит ли у нее смелости спросить у миссис Мьюирфильд о результатах обследования или это будет слишком нахально и бестактно? Что, если диагноз плохой и надежды на излечение мало? Вряд ли матери Дануса будет приятно рассказывать о семейном несчастье совсем чужому человеку, а вернее, бесплотному голосу, доносящемуся из глостерширской глубинки. С другой стороны…

— Алло?

Мысли Антонии беспорядочно метались в голове. Голос на том конце провода застал ее врасплох, и она чуть не бросила трубку.

— Я… гм… это миссис Мьюирфильд?

— Нет. Сожалею, но миссис Мьюирфильд нет дома. — Голос был женский, с сильным шотландским акцентом, с прекрасным вышколенным выговором.

— Понятно… А когда она будет?

— Извините, не имею представления. Она ушла на заседание Фонда спасения детей, а потом, мне кажется, она собиралась зайти к знакомой на чашку чаю.

— А мистер Мьюирфильд?

— Мистер Мьюирфильд на работе. — Ответ прозвучал резко, как будто Антония задала дурацкий вопрос — да так оно и было — и ответ был самоочевиден. — Он вернется домой в половине седьмого.

— А с кем я говорю?

— Я прихожу к миссис Мьюирфильд помогать по хозяйству. — Антония в нерешительности замолчала. В голосе собеседницы, которая, возможно, хотела вернуться к уборке дома, появились нетерпеливые нотки. — Что-нибудь передать?

В отчаянии Антония задала еще один вопрос:

— А Дануса там нет?

— Данус уехал на рыбалку.

— Я знаю. Но он собирался сегодня вернуться, и я подумала, что, может быть, он уже приехал.

— Нет, он еще не приехал, и я не знаю, когда он вернется.

— Тогда, может быть… — Выбора у Антонии не было. — Не могли бы вы ему кое-что передать?

— Подождите, я возьму карандаш и бумагу. — Антония стала ждать. Прошло некоторое время. — Теперь говорите.

— Просто скажите ему, что звонила Антония, Антония Гамильтон.

— Одну минуточку, я запишу. Ан-то-ния Га-миль-тон.

— Все правильно. Скажите ему… что во вторник утром умерла миссис Килинг. Похороны состоятся в деревне Темпл-Пудли в субботу, в три часа. Он поймет. Возможно, — сказала она, молясь о том, чтобы он успел, чтобы он был с ней, — он захочет приехать.

В пятницу утром в десять часов зазвонил телефон. С тех пор как они кончили завтракать, он звонил в четвертый раз, и Антония, где бы ни находилась, со всех ног бросалась первой снять трубку. Но на этот раз ее не было дома. Она отправилась в деревню забрать почту и молоко, и потому трубку, встав из-за стола, сняла Оливия: