Леонгард Франк - Избранное. В 2 т. Т. 2

— Ответ на этот вопрос дадут наши дети, — сказал двойник, указывая на Барбару и на своего шестнадцатилетнего сына Андреаса, медленно прогуливавшихся на лужайке перед домом. Был тихий октябрьский вечер.

На следующий день три эмигранта уехали в Германию, а семья Уэстонов отправилась в родную долину Матильды. Уэстоны захватили с собой и Андреаса, мальчик должен был пожить пока в Швейцарии: отец решит, стоит ли ему вообще возвращаться на родину…

Десять дней и ночей Уэстон, не отрываясь, писал последние пятьдесят страниц своей «Истории Англии»; ему надо было привести заключительную главу книги в соответствие с теми переменами, которые произошли в мире; черновые заметки к этой главе, сделанные еще в 1939 году, безнадежно устарели.

Деревья в долине пожелтели, над зеленой полоской хвойных лесов вздымались сверкающие снеговые вершины. К вечеру уже приходилось подтапливать. У матери Матильды дров было сколько хочешь — в печь закладывали длинные и толстые трескучие поленья. Но днем — между одиннадцатью и четырьмя — солнце так сильно пригревало, что Матильде иногда удавалось посидеть часок в ее любимом местечке у опушки леса. Там она сидела лет двадцать пять назад, зачитывалась сказками и мечтала о будущем.

Теперь она вспоминала прошлое. Нет, она не изменилась. Посмеиваясь над собой, Матильда думала, что лесная чаща кажется ей такой же таинственной, как и в детстве. Перебирая в памяти давно прошедшие времена, она снова видела в мерцающей зелени леса белого коня — на его широкой спине примостился сказочный зверек. Какое счастье, что сказочный конь сдержал все свои обещания. Она снова с любимым. И у нее есть дочка, здоровая и веселая. Судьба была к ней щедра.

Барбара и Андреас сидели у того самого куста, за которым Барбара спрятала когда-то свой маленький радиоприемник. Это было 3 сентября 1939 года:

«Говорит Лондон! Говорит Лондон! Прерываем нашу передачу. Только что Англия объявила войну Германии».

«Война длилась шесть лет, шесть неимоверно трудных лет, и все же он вернулся… В тот день я рассказала Барбаре историю своей любви, историю девочки-безручки; я притворилась, будто читаю красную книгу сказок».

«Ну и что, этот человек пришел, мама?» — спрашивала Барбара. «Да, он пришел, он вернулся».

Чтобы не мешать Барбаре и Андреасу, Матильда отошла на несколько шагов. Но в лесу было так тихо, что она слышала каждое их слово: мечты этих детей образца тысяча девятьсот сорок пятого года поразили ее.

Андреас был стройный и широкоплечий мальчик, с темными волосами, с тонким красивым лицом, как бы высеченным смелым резцом скульптора.

Свои планы он излагал весьма категорическим тоном, словно речь шла о само собой разумеющихся вещах.

— С будущего года я собираюсь наезжать в Америку. Уже сейчас туда только пятнадцать часов лету, а через год, возможно, будет всего десять. Если я вылечу в четверг, то смогу пробыть в Нью-Йорке дня два-три, а в понедельник уже приехать обратно.

Барбара сказала: «Week-end», — и вытянула носки ног так, что они образовали прямую линию со всей ступней.

— Как ты думаешь, есть в Нью-Йорке хорошая балетная школа? По-настоящему хорошая?

Барбара решила стать балериной и уже целый год брала уроки танцев.

— Могу разузнать, когда буду там. Но я уверен, что в Нью-Йорке такая школа есть.

Барбара искоса взглянула на Андреаса, но он не заметил ее быстрого взгляда.

— Значит, мы сможем иногда летать вместе… если это так просто, как ты говоришь.

В первый раз Барбара подала надежду своему другу. Андреас покраснел. Безыскусная прелесть Барбары уже давно зажгла пожар в сердце юноши. Все десять дней, что они жили в деревне, Андреас добивался ее благосклонности, он держался так же робко и застенчиво, как держались шестнадцатилетние юноши лет сто назад и как, наверное, будут держаться столетие спустя.

Барбара еще не верила в силу своих женских чар; ведь она осознала их только сейчас благодаря Андреасу. Она вела себя точно так же, как вели себя девочки ее возраста в старину, — осторожно, словно шла по тонкому льду. Она боялась, что Андреас признается ей в любви, и делала вид, будто не замечает его поклонения.

«Через пять лет мы сможем пожениться. Барбаре будет семнадцать, а мне двадцать один», — подумал Андреас, но вслух он сказал:

— На самолете с атомным двигателем полет через океан продлится, наверное, не больше часа… Так будет через пять лет.

При этих словах Андреас густо покраснел, он, видимо, хотел еще что-то добавить, но Барбара быстро отвернулась и крикнула матери: