Леонгард Франк - Избранное. В 2 т. Т. 2

— Где же моя рубашка? Никак не найдешь! О боже, что, если в комнату войдет мужчина?! — И она быстро шмыгнула в кровать.

Затем Роза, прочитавшая «Даму с камелиями», торопливо припудрила себе нос и щеки крошечной розовой пуховкой, тайком купленной в деревенской лавке.

— Теперь пусть входит. И тогда я скажу ему: «Вы же видите, сударь, что явились некстати. Мне нужен покой. К тому же я не одна».

«Сейчас я погашу свечу», — подумала Матильда. Но над острым гребнем горы стояла полная луна, и в комнате было светло. Присев за изголовье постели, Матильда сбросила платье, рубашку она переменила только после того, как забралась под одеяло.

Больная девочка с печальным вздохом приподнялась, свесив тонкую руку, напоминающую красивый белый цветок.

— Что ты скажешь, если у меня родится внебрачное дитя?

«Это невозможно, но бедняжка Роза еще ничего не знает», — подумала Матильда, дрожа от страха и в то же время страстно желая поведать подруге то, что рассказала ей мать.

— Сперва какой-нибудь мужчина должен полюбить тебя и сделать своей женой. Только после этого рождается ребенок.

Но Роза, втайне от всех изучившая толстую книгу «Любовь и природа», мечтательно возразила:

— Да нет же, это бывает и без женитьбы. Такова участь многих женщин моей судьбы… Ты помнишь знатного англичанина из «Голубого барашка»?

Прошлым летом на постоялом дворе «Голубой барашек» действительно остановился семидесятилетний англичанин и, повстречавшись как-то с Розой на улице, приветствовал ее: «How do you do». [1] Добрый день (англ.). Через несколько дней англичанин скоропостижно скончался.

— Он сказал мне «How do you do». Я была бы не прочь родить ему внебрачное дитя. Этому человеку я бы отдалась. Ведь я его любила. Но он умер. И теперь ни один мужчина на свете не должен прикасаться ко мне, Понимаешь?

— Ну, конечно, прекрасно понимаю, — сказала Матильда, хотя она окончательно перестала понимать что-либо. Ей хотелось спросить, что значит «отдаться» и каким образом можно родить ребенка после того, как старик англичанин скажет тебе «How do you do», а потом умрет. Но страх сковал ей уста; Матильда боялась, что опять узнает что-то страшное, как тогда в маленьком семейном пансионе рождение детей было, по-видимому, связано с чем-то непонятным и пугающим.

Стоило Розе позвать Матильду, как она стремглав пронеслась по залитой лунным светом комнате.

— Иди ко мне. Я замерзла.

Щеки Розы пылали, но ее ноги были так холодны, что Матильда невольно отпрянула.

В доме не было слышно ни звука. Деревня погрузилась в сон. Снежные вершины трепетали в мерцающем свете луны, на веки веков слитые со вселенной.

Девочки приумолкли. В долгие зимние ночи они часто, затаив дыхание, лежали рядом и грезили о будущем. Розе хотелось стать знатной дамой, а Матильде просто «хорошей женщиной». Но обеим девочкам не повезло. Роза умерла совсем юной, а Матильда — девочка-безручка из сказки, впечатлительная и жалостливая, внимающая лишь голосу сердца, — оказалась в жизни беззащитной. Но пока они обе лишь мечтали, и все было радостно и хорошо.

Вдруг над самой дальней вершиной — в колдовском свете луны она казалась совсем близкой — Матильда заметила всадника на гигантском белом коне: сверкающий силуэт всадника четко вырисовывался на холодном сером небе.

Взор Матильды разом охватил всю картину и каждую ее деталь; быть может, поэтому девушка решила, что конь и всадник, одним махом взлетевшие на гребень горы, вот-вот перенесутся через ущелья на другую вершину. Но громадный ледяной конь, бешено скачущий по горам и долам, застыл на далеком перевале. Плащ всадника, темно-серый, как тень, и длинные развевающиеся волосы были недвижимы. Белый конь, дико оскалив зубы, в гневе грыз удила. Матильде почудилось, что она слышит хохот всадника, так ясно различала она торжествующую усмешку на его лице.

Нет, это ей привиделось. Матильда закрыла глаза и опять открыла их — всадник не шелохнулся. Самое непостижимое заключалось в том, что он бешено скакал и в то же время не двигался — прямо перед Матильдой были высоко вскинутые передние ноги коня, его мускулистая грудь и злобно оскаленные зубы.

Матильда впилась ногтями в руку Розы.

— Смотри… Ты видишь коня?

— Ничего я не вижу. Что ты делаешь? Мне больно.

Неожиданно Роза вскочила. Она тоже увидела всадника в темном плаще и белого ледяного коня, мерцающего в лунном свете. С небывалой нежностью она крепко прижалась к Матильде и шепнула ей: