Петр Мохирев - Ссыльный край

– Так если б я тебя не положил, ты бы в кусты убёг, а там попробуй, догони тебя.

– А ты чё, один что ли? – Он сначала встал на колени, а потом сел прямо на лыжи, крепление которых уже соскочило с его мятых бродней.

– Да нет, нас здесь целый отряд, сейчас прибегут, выстрелы-то поди все услышали.

Васька внимательно осмотрел беглеца.

– Да, вид то у тебя, мягко говоря, не очень…

– Посидел бы ты сам здесь один целый месяц.

– А ты как узнал, что мы со стороны леса зашли и убегать тебе к реке надо?

– Так собачка подсказала.

– И что тебе не служилось в части, чего убёг то?

– Замучили гады, невтерпёж уже было, вот и сбежал.

– Деды что ли?

– Понимаешь, их много, а нас молодых мало в часть пришло, вот они и издевались, говорят, чтобы служба мёдом не казалась, говорят, что их так же приучали к порядку и дисциплине в своё время.

Ванька сидел на лыжах и, видя перед собой своего, деревенского парня, всё говорил и говорил, как будто боялся, что не успеет выговориться, видно, что накипело у него на душе.

– Каждый день, вернее каждую ночь одно и то же – полы драить, то в казарме, то в туалете, то в умывальнике. Всё перемоешь до чистоты, а один встанет с кровати с проверкой, подойдёт, проведёт ребром сапога по кафельной плитке в туалете и заставляет всё заново перемывать, а чуть что только вякнешь, сразу в морду лезут, вот и спали мы по три-четыре часа каждую ночь, не больше, я шёл Родине служить, а там…

– А офицеры что, не видели что ли?

– Видели конечно, только не вмешивались, им же ещё и лучше, когда деды дисциплину в роте держат.

– Ну, убежал ты из одной казармы, так теперь в другую пойдёшь, года три тебе дадут, сидеть придётся.

– Ничего, отсижу, хуже всё равно не будет, я уже всё обдумал, сам хотел выйти отсюда и сдаться. Я больше таким податливым не буду, я уже не тот жёлторотый птенец теперь, с которым можно делать всё, что угодно.

– Здесь ты пожалуй отоспался за месяц, что тебе делать-то было, спи да спи.

– Тут как раз и не спалось, лежишь на топчане и всё думаешь и думаешь, а уснуть никак не можешь. С матерью, да с братом хоть повидался, с Ленкой же не успел, и сбежал-то, чтобы с ней повидаться, а вот не получилось, только и думаю что о ней, как она там?

По его заросшей щеке снова покатилась крупная слеза.

– Да нормально она живёт, тебя ждёт дурака, работать пошла продавцом в орсовский магазин. В кино ходит, на вечерах в клубе с девчонками бывает, а вот чтобы с кем-нибудь из парней там, этого нет, тебя ждёт.

– Правда? – Глаза его радостно заблестели.

– Правда. Ты же знаешь, в деревне всё друг про друга известно, в одном конце кто-нибудь чихнёт, в другом отвечают – будь здоров! Парни друг перед другом обычно не кривят душой, всегда правду рассказывают, вот и я тебе говорю, что есть.

– Эх, не успел я Васька с ней поговорить, а сейчас меня посадят, будет ли она так долго меня ждать, и нужен ли я ей такой вот? Ты Васька передай ей, что я, ну что я убежал-то, чтобы с ней повидаться, ну, что я это…

Глядя на подбегавшего капитана, он замолчал. Собака снова кинулась с заливистым лаем на незнакомого человека, и тот на ходу стал доставать из кобуры свой табельный ТТ. Васька не удержался.

– Товарищ капитан не надо, она не укусит, посмотрите на неё, она же не овчарка и не бульдог, она охотничья лайка, а у лаек характер миролюбивый и ласковый, она только на зверя злая, а человека не укусит.

Васька снова цыкнул на собаку, и та послушно отскочила в сторону. Капитан застегнул кобуру, быстро подошёл к беглецу, сдёрнул с его плеча старенькую одноствольную курковку и прощупал его карманы.

– Сопротивляться не будешь?

– Не буду.

– Подставляй руки.

И он ловкими движениями связал шнуром вытянутые вперёд Ванькины руки.

– Вот и ладненько.

За капитаном подбегали остальные бойцы, они рассматривали и расспрашивали о чём-то пленника, но тот, уже стоя на ногах, уставился взглядом в снег и упорно молчал. Капитан скомандовал.

– Так, сделаем привал возле кустов, разожгите костёр, сварите чай, будем обедать. Липатов, с задержанного глаз не спускать, а я вернусь в зимовьё, мне необходимо его осмотреть, вдруг он что-нибудь из части прихватил, Петров, пойдёшь со мной, остальным обедать и отдыхать.

Когда Васильев с Петровым уже шли обратно к горе, Васька, посмотрев на пленного, вдруг кинулся за ними.

– Товарищ капитан, рукавицы там ему посмотрите, они наверно в избушке остались, без рукавиц он далеко не уйдёт, руки отморозит, не лето ведь!