Маша Трауб - Миллиграммы счастья

– Есть ли у тебя опыт выступления на корпоративах и юбилеях? – спросил Серега таким голосом, как будто от этого зависела моя жизнь. Потом я услышала, как он спустил воду в туалете.

– Нет, – ответила я.

– Это плохо, но ничего, – сказал Серега.

– Ой, а Сережа очень занят! – пропел мне в трубку женский голос, который никак не мог принадлежать Сереге, и я услышала короткие гудки.

Но на следующее утро, ладно, это был уже обед, Серега позвонил снова и представился Сергеем. Был страшно вежлив и сосредоточен. Он сказал, что является моим страстным и давним поклонником, точнее, не он, а его мама и сестра, но это не столь важно. А важно то, что моей поклонницей является жена некоего человека, очень высокопоставленного, кажется военного, который отмечает юбилей. И сейчас проводится тендер на развлекательную программу, за которую отвечает он, Сергей. Так вот, юбиляр пожелал видеть шоу-балет в перьях, чтобы полуголые девушки крутили попами, роняя перья, а жена возмутилась и решила подготовить интеллектуальный вечер. Собственно, поэтому было решено пригласить меня. Гонорар составит… Серега, он же Сергей, назвал такую сумму, от которой я онемела.

– И что от меня требуется? – спросила я строго.

– Ничего особенного. Пообщаться с женой и тещей юбиляра. Поговорить о детях. Пошутить. В непринужденной обстановке с бокалом вина.

– Я должна подумать, – сказала я таким голосом, как будто сверяла свой график в ежедневнике, где все расписано по минутам.

Поскольку посоветоваться мне было не с кем – никто из знакомых писателей не выступал на юбилеях, – я спросила у мужа.

– Это… неприлично, – заявил супруг.

Я назвала сумму гонорара.

– Тогда я поеду с тобой, – ответил муж.

Я позвонила Сергею и сказала, что согласна.

– Тогда приезжайте на просмотр, кастинг, – ответил организатор. – Это формальность, но жена юбиляра настаивает. Мы должны понять, в какой момент вы будете общаться с тещей, а в какой – с женой. Не исключаю, что будут и другие желающие послушать ваши истории. Да, и подготовьте небольшую приветственную речь, минуты на три, в честь юбиляра. Что-нибудь душевное и теплое. Искреннее. Как вы умеете.

– А могу я узнать имя юбиляра? Или какие-то сведения о его жизни и семье, чтобы быть более искренней?

– Нет, эту информацию я не могу разглашать. Вы еще не утверждены.

Всю ночь я писала о незнакомом человеке теплые слова. Я придумала, как он выглядит – соль с перцем в волосах, поджарый, в очках в тонкой оправе. Как любит свою жену, с которой познакомился еще в институте и влюбился с первого взгляда, как играет с сыном в хоккей и души не чает в дочке. После ста граммов коньяка, выпитых для вдохновения, я была уверена, что у этого прекрасного человека непременно должно быть двое детей. Я уже хорошо представляла себе его милую, добрую и открытую жену. И тещу, которую я наделила чувством юмора и мудростью. Я была готова говорить о юбиляре хоть целый час.

Утром позвонил Сергей и строго спросил, есть ли у меня музыкальное образование.

– Есть, – честно ответила я, – музыкальная школа, а что?

– Уф, – обрадовался Сергей, – тогда никаких проблем. Понимаете, было бы неплохо, если бы вы что-нибудь сыграли или спели. Экспромтом, так сказать.

В последний раз мне довелось играть какую-то полечку с сыном, который тогда был во втором классе, и я его мучила музыкалкой. На отчетном концерте мы должны были сыграть в четыре руки. После концерта сын бросил музыкалку, кто бы сомневался. Но я вспомнила, что играла на выпускном концерте «Подснежник» из «Времен года» Чайковского, и подошла к инструменту. Через час сын сказал, что пойдет в кино, муж забрал дочь и ушел в парк. Но еще через два часа я была готова. Ноты я собиралась положить в сумочку и достать в нужный момент. Как раз позвонил Сергей, и я бодро ему отрапортовала, что готова исполнить Чайковского. Сергей надолго замолчал.

– Что-то не так? – спросила я. – Чайковский не подойдет?

– Понимаете, – замялся Сергей, – мы думали о гитаре. Если бы вы выступили в стиле Михаила Задорнова, а потом спели что-нибудь под гитару…

– Нет, как Задорнов я точно не смогу. Не владею информацией. Все-таки он экономист…

– Кто экономист? – не понял Сергей.

– Задорнов.

– Задорнов – сатирик. Разве вы не знаете? – возмутился Сергей, и я поняла, что кастинг не пройду. – То есть на гитаре вы не можете…

– Боюсь, что нет, – призналась я, хотя у меня и был порыв признаться, что в трудовом лагере я вполне прилично пела у костра: «Рядом с парадной дверью надо вкопать скамейку, а перед ней тенистый пруд…»