Элисон Скотч - Мелодия во мне

– Все нормально, Тина! – подаю я голос. – Я знаю, что сильно изменилась. Можешь не щадить моего самолюбия.

– Ничего ты не изменилась! – бурно протестует Тина. – Какой была, такой и осталась. А ты всегда была такой… Словом, я восхищалась твоей стабильностью. Ты всегда занималась только тем, что тебя интересовало. И тебе было наплевать на все школьные правила и регламенты.

Тина жестом предлагает войти в открытую дверь. Входим и сразу же усаживаемся в два кожаных кресла прямо напротив ее рабочего стола. За спиной Тины открывается вид на город и огромное небо до самого горизонта.

– Ты повзрослела гораздо раньше нас, – продолжает она свой монолог. – Тебя мало занимали наши подростковые развлечения, всякие там танцульки, вечеринки, клубы. – Тина умолкает и задумывается на минуту. – Хотя в классе седьмом-восьмом ты была у нас самой настоящей звездой. Главной солисткой в нашем хоровом кружке. А потом все бросила. Перестала ходить на репетиции. Все это тебе разонравилось, что ли. И дальше если уже и пела когда, то только в случаях крайней необходимости. А ведь пение было для тебя всем. Ты могла петь даже во сне.

Правда!

Тина весело смеется.

– А ты знала моего отца? – спрашиваю я, даже не задумываясь. Но ведь Лив просила меня пересмотреть свое отношение к родителям. Даже умоляла. А что, если во мне не случилось никаких перемен? И экстравагантный берет – это всего лишь витрина, за которой ничего нет.

– Не очень хорошо, – отвечает Тина несколько натянуто, и ее лицо заметно мрачнеет. – Конечно, мы все знали о его существовании, но он нечасто мелькал на нашем горизонте. После нашей с тобой встречи в пиццерии я позвонила маме и тоже поинтересовалась у нее о твоем отце. Потому что я не могла его даже вспомнить, и это удивляло. Мама сказала, что твои родители до последнего тщательно скрывали от всех, что у них в семье разлад. А потом он взял и ушел от вас. Еще вчера был дома, с вами, а на следующий день его и след уже простыл. Она добавила, что после этого твоя мать словно немного помешалась.

Я вижу, как глаза Тины округляются от ужаса.

– О черт! Что я несу! Нет чтобы язык прикусить. У меня порой случается самое настоящее словесное недержание.

– Я это уже заметила, – отвечаю я почти великодушным тоном. – Продолжай! Я на тебя не обижаюсь.

– Кое-что мне мама рассказала из того, что ты, быть может, и не знаешь. То есть знала когда-то, а теперь забыла. А может, и не знала…

Тина поднимается из-за стола и плотно закрывает дверь в свой кабинет. Намеренно? Или так, на всякий случай?

– И что же это такое? – спрашиваю я.

– Незадолго до нашего выпускного ходили слухи, что твой отец снова объявился в наших краях.

– Что?! Накануне выпускного? Нет, этого я не знала.

Разве мама не должна была рассказать мне об этом?

– Ну подтвердить этого никто не может. – Тина снова садится на свое место, берет в руки карандаш и начинает водить им по столу. – Просто такие слухи ходили по городу. Кто-то говорил, что якобы видел его в кофейне. Одна женщина клялась, что своими глазами видела, как он, заросший густой бородой и в шляпе котелком, проследовал на задний двор гимназии, где в это время шла церемония вручения аттестатов и выпускники исполняли школьный гимн, и тут же бесследно исчез. Растворился в толпе. Твой отец чем-то похож на лох-несское чудовище. Все его видят, но никто не может достоверно подтвердить, что оно на самом деле существует.

Я судорожно глотаю ртом воздух, словно мне только что впрыснули в организм избыточное количество кислорода. Сердце вот-вот разорвется в груди. Неужели все так примитивно просто? Пришел, понаблюдал за церемонией, то есть сделал то, чего хотел сам, но даже не подумал подойти к нам троим, будто нас и не существовало вовсе. Судя по тем рассказам об отце, которые я уже выслушала, такое представляется абсолютно невозможным, но вот поди ж ты! Все возможно в этом мире. Итак, у меня появляется еще одна отправная точка.

Тина видит, как я переменилась в лице.

– И зачем я только рассказала тебе? – снова начинает она сокрушаться. – Прости! Дура я набитая. Говорю же тебе, страдаю словесным поносом.

Я делаю глубокий вдох, потом выдох, пытаюсь восстановить ровное дыхание. Какое-то время молча смотрю на Тину. Она меня не перестает удивлять, эта Тина Маркес. Вроде посмотришь на нее со стороны – типичная кукла Барби. Такая красотка из Далласа, девочка, обитающая в богатых кварталах Вестчестера. Но сними с нее тонкий слой кожи, загляни вглубь, окинь взглядом ее рабочий кабинет, оцени историю, которую она только что тебе поведала и которая тебе оказалась такой нужной, и ты понимаешь, что Тина совсем не так проста, как кажется. Еще одно противоречие, обнаруженное мною в людях. А ведь я же была уверена, то есть почти не сомневалась, что все, кто меня окружает в последнее время, и Джаспер, и Рори, и мама, и Питер, все они мне понятны и легко читаются с самого начала. Выходит, что нет. Я откидываюсь на спинку кресла и обдумываю свое очередное открытие. Люди не перестают тебя удивлять, Нелл.