Ксения Букша - Счастье-то какое! (сборник)

– Почему? – растерялась женщина.

– Что почему?

– Почему не хотите? Не умеете?

– Умею. Но не хочу.

– Какой-то вы странный. – Женщина заглянула в квартиру, словно ища причину этой странности. Жену, например. Но никого не увидела.

– Вызовите мастера, он вам всё сделает, – посоветовал Песцов.

– Эти мастера еще те! Кучу денег слупят, а сами накосячат чего-нибудь!

– Не исключено, – согласился Песцов.

Женщину его согласие обнадежило.

– Так как? – спросила она.

– Что?

– Поможете?

– Я же сказал: нет.

– Ладно, извините.

– Ничего. Дрель дать?

– Обойдусь!

Через пару дней он встретил ее в лифте. Она даже не поздоровалась. Ехали до своего этажа молча, глядя перед собой.

Позвонила Таня. Которая вторая.

– Я все-таки не пойму, это у нас развод или как?

– Как тебе удобней.

– То есть ты ушел? В смысле – уехал? Насовсем, что ли?

– Скорее всего.

– Нет, а причины-то в чем? Кто так делает? Что вообще случилось, ты можешь сказать?

– Ничего.

– Володя, знаешь, если насчет претензий ко мне, то у меня к тебе их тоже много накопилось! Но я терпела, между прочим!

– И зря.

– Но у тебя-то какие претензии?

– Никаких.

– Тогда в чем дело?

– Ну, допустим, в том, что разлюбил.

– А если без «допустим»?

Этот разговор продолжался часа полтора. Песцов всегда поражался умению женщин бесконечно долго обсуждать одно и то же. Наверное, причина в нежелании понять то, чего им не хочется понимать. Впрочем, поражался – слово из прошлого, сейчас его уже ничто в женских приемах не поражало и не удивляло.

Кончилось тем, что Таня-вторая сказала: ладно, пусть развод, но тогда, будь добр, отдай свою долю квартиры, если тебе хоть немного дорога дочь и ее будущее.

Песцов утешил ее как мог:

– Перестань. Всё будет хорошо. Ты еще найдешь человека в сто раз лучше меня.

– Не сомневаюсь! – последовал гордый ответ.

Потом позвонила Таня-первая:

– Как ты там?

– Нормально.

– Не женился опять?

– Нет.

– А я с пацанами собираюсь в выходные твой город посмотреть. Вокруг вообще такое Подмосковье красивое, храмы, музеи, а мы нигде не бываем, даже стыдно!

– Ну, здесь не совсем Подмосковье.

– Тем более! Зато Волга, я по карте смотрела.

И они приехали.

– Круто! – сказали братья-близнецы, зайдя в квартиру.

– Не скучно тебе одному? – спросила Таня-первая.

– Нет.

Песцов сводил сыновей в местный музей прикладного искусства, на набережную Волги и, конечно, в «Макдоналдс». Таня осталась в квартире, сославшись на недомогание после дороги: она водила машину редко и быстро от этого утомлялась.

Песцову было неприятно думать о том, что она сейчас там одна и неизвестно, что делает.

Помечает территорию, подумалось вдруг, и от этой мысли стало смешно, но как-то и страшновато. Он заторопился домой.

– Рано вы, – удивилась Таня.

– Тут делать нечего, – сказали братья. – Даже к Волге искупаться не подойти.

– Пляж за городом, очень хороший, – оправдался Песцов.

– Мы завтра туда съездим, – пообещала Таня сыновьям. – И я позагораю немного, с начала лета на солнце не была.

– На ночь хотите остаться? – спросил Песцов.

– А в чем проблемы?

– У меня одна кровать.

– Но двуспальная же.

– Всем на ней улечься?

– Зачем? У меня в машине матрац дорожный. На поролоне. Я взяла на пляже полежать, вот и пригодится. Пацаны на нем вполне помещаются.

– А мы будем спать с тобой?

– Да не бойся, не трону я тебя! – рассмеялась Таня.

Ночью они оба долго не могли заснуть. Таня ворочалась с боку на бок, не выдержала, повернулась к Песцову и спросила:

– Все-таки до сих пор не понимаю, почему ты тогда к ней ушел? Ну, моложе, это да. А что еще?

– Когда мужчина уходит от одной женщины к другой, – разъяснил Песцов, – надо всегда смотреть, уходит он именно «к» – на звук пришлось надавить, чтобы ясен был смысл, – или «от». Я ушел – «от».

– Да? Интересные новости! – усмехнулась Таня, словно забыв, что Песцов не раз ей это говорил. – И сейчас тоже – «от»?

– Да. И никаких «к».

– Ясно. Мучаешь ты себя, – пожалела Таня, погладив Песцова ладонью по щеке.

Песцов рассмеялся.

– Что? – насторожилась Таня.

– Да одинаковые вы все. Одна и та же манера – внушить мужчине те мысли и чувства, каких у него нет, но должны быть. И мы ловимся на это – знаешь почему?

– Я ничего не внушаю. Почему?

– Потому что на самом деле у большинства людей ни чувств, ни мыслей. Они жизнь пережевывают, как траву. Тупо. Но вот кто-то намекает: нет, у тебя есть и мысли, и чувства, ты страдаешь, мучаешься – и так далее. И человек соглашается: да, страдаю, да, я такой вообще глубокий, дна не видно. И всё, он пропал, его тут же начинают со дна вытаскивать. За волосы.