Ринат Валиуллин - Кофе на утреннем небе

– И куда ведёт?

– Ясно куда, к другому, – стряхнула она крошки на пол. – Каждой женщине в жизни важно найти своего человека.

– И какой из них является своим?

– Который может жить и по-твоему, – закинула в себя остаток печенья Тома.

– Может или хочет?

– Правильный вопрос, очень правильный, – рассказала мне про свою очередную подругу Тома, хотя мне показалось, что история была её личная. Муж изменял ей с секретаршей, обычный служебный роман.

– До сих пор счастливы? – спросила Марина.

– Счастливы, только живут раздельно уже давно.

– Значит, ты отомстила?

– Откуда ты узнала, что история эта моя?

– Глаза блестели.

– Предатели, – сделала она лёгкий щелбан одному, закрыв веко, потом другому. – Иногда мне хотелось сказать ему в лицо всю правду. И я сказала: «Извини, но мне скучно с тобой». Это жёстко, для мужчины это больнее всякой измены. Потому что непонятно, как реагировать: что пить, куда бить, кого винить.

Инь: Странно сложился этот субботний вечер: позвонил один – отказала, позвонил другой – отказала, потом как отрезало, наступила тоскливая тишина.

Янь: Самое грустное для женщины, когда некому отказать.

Инь: Хорошо, что ты объявился.

Янь: Что хорошего?

Инь: Хорошо, что ты объявился ещё вчера. Чувствую себя богаче на целое утро, когда просыпаюсь с тобой.

Янь: Всякая мысль материализуется, если навязать её себе.

Инь: В противном случае она начинает материться. Главное, обещай оставаться со мной откровенным.

Янь: А ты обещай оставаться со мной после этого!

Инь: За меня не волнуйся, я верная как всякая надежда, я надёжная как всякая любовь.

Янь: Я бы добавил, что ты любимая как не всякая.

Инь: Первый в мире оргазм от смс-ки.

Янь: Ты уверена?

Инь: Нет, мне кажется, чего-то здесь не хватает.

Янь: Ты хотела сказать – кого-то?

Инь: Себя. Мне очень не хватает себя: молодой, красивой, влюблённой.

Янь: Ты успела постареть?

Инь: Он достал меня уже!

Янь: Я даже знаю откуда.

Инь: Счастье было недолгим. Я-то думала, это любовь пришла. А она только хвостом махнула и прощай.

Янь: Ну ещё бы. Она пришла, а ты развратная, голая, с каким-то мужиком лежишь. Ясно дело – испугалась. Ты письмо моё получила?

Инь: Да.

Янь: Что скажешь?

Инь: Ничего. Ты сам как письмо, ей-богу.

Янь: В смысле?

Инь: Не доходит, пока не пошлёшь.

Янь: А как же счастливые отношения?

Инь: Счастливые отношения – это когда каждое утро не хватает вчерашнего вечера.

Янь: Ты намекаешь на сегодняшний?

Инь: Да, приедешь?

Янь: Это может стать похожим на семью.

Инь: Если бы не холод собачий, сегодня шла по городу и думала, почему я живу именно здесь, а не где-нибудь ещё, где лето даже в октябре. Потом представила себе жителя Гренландии, который тоже шёл куда-то и думал: «Почему я живу здесь, а не там, где в октябре ещё осень?»

Янь: Замёрзла сегодня что ли?

Инь: Да, такая холодрыга! Хочется всех убить.

Янь: Осень навязывает странные чувства.

Инь: Да, лучше бы вязала шерстяные носки.

Марина часто обрывала своё чтение, пытаясь как можно сильнее вникнуть в суть разговора, примерить его кружева на себя. Она отводила глаза от книги, пытаясь найти другую точку зрения для опоры, на которую, кроме того, можно было бы повесить свои личные впечатления или просто-напросто перезагрузиться, чтобы продолжить вникать в чужую переписку. Та, словно синусоида, то окрыляла и поднимала наверх, то опускала вниз, сажая на самое дно. Она отмечала про себя, где могла бы обидеться и пить чай одна, где закрыться и не выходить из ванной, где выйти из себя и бежать. А эти двое, нет, они куражились, то обнимая друг друга, то отталкивая, то облизывая, то отплёвываясь. Может, это и есть страсть?

– О какой высоте отношений может быть речь? Мне вот кажется, что я до сих пор живу на первом, потому что лифт, который должен был поднять нашу пару на седьмое небо, сломался, а пешком тебе туда идти лень. А ведь хочется, чтобы кто-то спросил: «Девушка, что с вами? Чем я могу вам помочь?» А я бы ответила: «Выслушать. Ведь не будет такого, потому что принципы», – передёрнула её слух Тома.

«Как она достала уже, – цыкнула про себя Марина. – Нельзя же так. Видит же, что я не хочу её больше слушать, нет, снова и снова, несёт какую-то чушь. Можно же помолчать немного».