Лара Вапняр - Пока еще здесь

Корпус с отделением радиологии был в двух кварталах от второй остановки автобуса в мидтауне. Ровно шесть минут двадцать секунд хода. Как всегда перед дверями выстроилась вереница больших серых автомобилей, принадлежавших компании, которая привозила бесплатных пациентов из Бруклина и Квинса. Все водители были русскими и знали, что и Вика тоже, и всегда заигрывали, когда она шла мимо. Один из них, Толик, непременно чем-нибудь ее угощал – то русской конфетой, то пригоршней семечек, как-то раз даже соленым огурцом.

Вот он сидит за рулем. Толстый, потный, с широкой улыбкой, отчасти скрытой длинными пышными усами.

– Эй, Викуша! – окликнул он, издавая губами дурные звуки.

Толик частенько вел себя как идиот, но порой вдруг выдавал что-нибудь такое, над чем Вика потом думала еще не один день. Как-то он показал ей карту своего маршрута, где все адреса, откуда надо забирать пациентов, были помечены черными звездочками. “Видишь, что у меня? – спросил он. – Раковая карта Бруклина”.

Сегодня он ограничился “Белочкой”, любимой Викиной конфетой.

Фойе корпуса радиологии было огромным и светлым. В середине фонтан с парой мелких рыбок. В углу, за фонтаном, тренировалась группка девочек-подростков в зеленой чирлидерской форме.

Кристина сказала Вике, что это старшеклассницы из дорогих частных школ, решившие, что волонтерская помощь в онкологической больнице будет выгодно смотреться в их анкетах для поступления в университеты. Это была часть новейшей программы эмоционального здоровья.

Вика поморщилась при виде девочек и прошла по коридору к лифтам. Там ее приветствовала надпись “Бинг Раскин № 1”! И ее улыбающееся лицо. В прошлом году Вику выбрали одной из восьми сотрудников представлять национальное многообразие “Бинг Раскин” на специальном постере. Вадик сказал, ее выбрали, потому что она самая хорошенькая. Но Вика считала, это потому, что она была одна из немногих белых в их отделении. Администрация не хотела укреплять клише, что большинство докторов в больнице – белые, большинство медсестер – латиноамериканки, а большинство радиологов – черные (хотя это было чистой правдой), так что для постера взяли одного черного и одного азиата из докторов, двух медсестер-азиаток и Вику – белого узиста. Все они держали нечто вроде здоровенной визитки, на которой было написано “Бинг Раскин первый в рейтинге!”. Вике пришлось тянуться к ней из-за внушительных плеч доктора Гупты, так что казалось, будто она не держит, а щиплет визитку. Улыбка тоже не слишком удалась. “Ты тут какая-то зловещая, – заметил Вадик, когда она показала ему фотографию. – Вика Морозова – лицо рака!” А потом попросил напечатать и ему такую, чтобы повесить в спальне. Вика не понимала, шутит он или серьезно. Последнее время Вадик вел себя странно. Уклонялся от помощи с “Виртуальной могилой”, раздражался, когда она просила совета про свидания, темнил насчет Сергея. Не то чтобы ее это очень волновало. Сергей теперь был сам по себе.

Иногда сотрудники больницы и даже пациенты, ехавшие вместе с ней в лифте, узнавали ее по постеру. “Это же вы, да?” – спрашивали они, как будто столкнулись со знаменитостью. “Бинг Раскин – номер один!” – отвечала она, победно вскинув кулак, и они радостно смеялись. Вика это ненавидела, поэтому старалась забиться в угол потемнее. Но оттуда взгляд неизбежно упирался в панель, где мягко, словно высвечивая все, что может случиться с человеком, загорались названия этажей, которые миновал лифт. Рак пищеварительной системы, рак мочеполовой системы, гинекологический рак и самое страшное – детская онкология. Отделение радиологии было на десятом этаже, с кабинетами медицинской радиологии справа и кабинетами рентгенодиагностики слева. Стены коридора были сплошь увешаны вдохновляющими цитатами. Ее самой нелюбимой была Уилла Кэсер: “Там, где есть настоящая любовь, всегда случаются чудеса”. Сама по себе цитата ничего, но Вику она поразила жестокостью и несправедливостью именно в этом месте. А как быть с пациентами в терминальной стадии? Для них уже не было чудес. Это что, значило, что любовь в их жизни не такая уж настоящая?

Любимая принадлежала Джону Чиверу: “Мои вены раз в неделю полны неаполитанским средством для чистки ковров, что перегнали прямо из Адриатического моря, и я лыс как колено. И все же я пока еще на своих двоих и не миндальничаю с котами”. Вика думала, что, если у нее вдруг будет рак, ее взбодрят вот такие цитаты. И она уж точно не станет миндальничать с котами.