Лара Вапняр - Пока еще здесь

– Ага.

– Понимаешь, Сергей из тех, кто легко сдается. А я нет.

У Вадика не хватило духу признаться, что Сергей трудится над приложением как заведенный, ведь тогда стало бы понятно, что он не так уж страдает по Вике.

– Боб нам отказал, потому что идея представала слишком мрачной, – продолжала Вика. – Как я и предвидела. Я всегда хотела сделать ее более жизнеутверждающей и оптимистичной. У меня была пара отличных соображений, но Сергей упирался. Так что теперь я переработаю ее на свой лад. Может, это даже не приложение будет, а такой сервис для людей, которые хотят оставить какое-то онлайн-наследие. Я подумываю написать бизнес-заявку и потом, может, обращусь с ней к кому-то на работе. Но надо сделать идею более удобоваримой. Никакого Федорова! Что думаешь?

– О да, однозначно, – согласился Вадик. – Никакого Федорова!

Он задумался, правильно ли поступает, поощряя Вику с “Виртуальной могилой”, если над ней вовсю работает Сергей. Но суть в том, что ни у Вики, ни у Сергея не было шансов. Тогда чего бы и не попробовать? В конце концов, это отвлечет Вику.

Вика улыбнулась. Она до сих пор улыбалась, не разжимая губ, – привычка, сохранившаяся со времен кривых зубов. Вадик совсем позабыл, до чего всегда любил эту ее улыбку.

– Хочешь, сходим музыку послушаем? – спросил он, когда они дочиста выскребли свои бумажные контейнеры. – Здесь есть несколько отличных местечек.

– Не, – ответила Вика. – Меня дома ждет холодная бутылка совиньона. Я собираюсь выпить ее всю под “Привет, любовь!”. Сто лет об этом мечтала!

Вадик поморщился. Мысль о Вике на “Привет, любовь!” была оскорбительна. Отвратительна. Невыносима.

– Что такое?

– Ничего. В зубах что-то застряло.

Когда Вадик обнял ее на прощание, в нос снова ударил этот запах. Резкий, химический беспощадный запах.

Он преследовал Вадика всю дорогу до Вильямсбурга и еще долго после. Когда вернулся, еще не было девяти, но он сразу же отправился спать.

Проснулся ближе к одиннадцати с ноющей головой и досадным ощущением бездарно убитой субботы.

Сел в кровати и окликнул Сергея. Тишина. Заглянул к нему в комнату, но там было пусто. Странно. Сергей обычно вставал в шесть и старался ложиться не позже половины одиннадцатого. Вадик позвонил ему, но тоже без ответа. Пора волноваться? – спросил себя Вадик, но решил, что пока нет. Еще рано.

Пошел в гостиную, плюхнулся на кушетку, включил Netflix и долистал до того, чего ему сейчас хотелось – “Доктор Кто”, сериал с Дэвидом Теннантом. На шестой серии третьего сезона услышал какую-то возню у входной двери. Он что, опять забыл ключи? – подумал Вадик и побрел открывать.

Там, привалившись к стене, стоял Сергей и целовался с девушкой. Когда Вадик открыл дверь, она чуть отодвинулась от Сергея и сказала: “Здравствуй”. Невысокая, с большими, широко посаженными карими глазами, бледным лицом и длинными темными волосами с высветленными прядями. И обезоруживающе дружелюбной улыбкой.

– Привет, – сказал Вадик и уставился на Сергея.

– Рэйчел, это Вадик, Вадик, это Рэйчел, – представил Сергей. Он явно был немного напуган и смущен.

Рэйчел № 3, подумал Вадик, хотя для Сергея она была Рэйчел № 1.

– Очень приятно, – ответил Вадик.

– Взаимно!

И они все затихли. Молчание нарушил Сергей.

– Мы отлично провели время, Рэйчел, – произнес он. – Я тебя скоро наберу.

Она казалась разочарованной.

– Я сейчас ненадолго уеду. Но ты все равно звони. Правда, позвони. Или можно еще написать в фейсбуке.

– Конечно, – пообещал Сергей, и они с Вадиком вернулись в квартиру.

– Вот, принес тебе еды, – сказал Сергей и всучил Вадику большой бумажный пакет. После чего ушел в спальню и закрыл за собой дверь.

На пакете с надписью Fette Sau Barbecue были три свиных ребрышка, половинка соленого огурца и куриная ножка с четкими следами укуса.

Вадик включил обратно сериал и принялся за обгрызенную ножку. С ума сойти, до чего же ему было скверно.

На шестой день своего пребывания в Москве Регина проснулась в шесть. Пришло сообщение: “С добрым утром, милая. Как ты? Люблю, Боб”. Она ответила: “У меня все хорошо. Скучаю по тебе. Очень тебя люблю”.

Попробовала заснуть обратно, но неотвязная тревога из-за того, что предстояло сегодня, никак не отпускала.

Через тридцать шесть часов у нее самолет в Нью-Йорк, но она до сих пор так и не повидалась с тетей Машей и не съездила на могилу матери. “Вот сегодня – обязательно”, – говорила она себе каждое утро, и поздно вечером, раздеваясь ко сну, говорила: “Завтра обязательно съезжу”.