Джордж Сондерс - Десятое декабря [сборник]

По небу пронеслась птица-кардинал.

Это было удивительно. По-настоящему удивительно. Он был молод. Пятьдесят три. И он так и не выступил с обращением к стране о сострадании. А как насчет путешествия по Миссисипи на каноэ? А как насчет того, чтобы пожить в шалаше близ тенистого ручья с двумя девчонками-хиппи, которых он встретил в 1968 году в сувенирной лавке в Озарках, когда Аллен, его отчим, в своих безумных очках-консервах, купил ему пакетик окаменелостей? Одна из девчонок-хиппи сказала, что он, Эбер, станет лисой, когда вырастет, и пусть он, пожалуйста, не забудет тогда ее пригласить. Потом девчонки-хиппи соединили свои золотистые головы и принялись хихикать над его ожидаемыми лисьими повадками. И этого никогда не…

Этого почему-то так никогда и не…

Сестра Вэл сказала, Почему бы тебе не попробовать стать следующим ДжФК? И он выставил свою кандидатуру на выборах президента класса. Аллен купил ему шляпу из пенопласта. Они сидели вместе, расписывали ленту на шляпе фломастерами. «ПОБЕДИ С ЭБЕРОМ!» А сзади: «ОН КЛАССНЫЙ!» Аллен помог ему записать пленку. С маленькой речью. Аллен куда-то унес пленку и вернулся с тридцатью копиями, «чтобы раздать».

– У тебя отличное послание, – сказал Аллен. – И ты невероятно красноречив. Ты сможешь.

И он смог. Победил. Аллен устроил для него победную вечеринку. С пиццей. Пришли все ребята.

Ах, Аллен.

Добрейший человек. Брал его с собой плавать. Учил его декупажу. А как Аллен терпеливо его расчесывал, когда он пришел домой со вшами в волосах. Ни одного грубого слова и т. д., и т. п.

И совсем по-другому, когда зачались страдания. Начались. Черт побери. Все чаще и чаще его слова. Куда-то набекрень. Все чаще и чаще его слова совсем не те, которые хотеть.

Хотел.

Когда начались страдания, Аллен взбесился. Говорил такие вещи, каких никто не должен говорить. Матери, Эберу, парню, который приносил воду. Из застенчивого человека, который всегда одобрительно похлопывал тебя по спине, превратился в высохшую бледную фигуру на кровати, кричащую ПИЗДА!

Только у него получалось с каким-то жутковатым новоанглийским акцентом – ПЕЗДА!

Когда Аллен в первый раз прокричал ПЕЗДА! за этим последовал забавный миг, во время которого они с мамой смотрели друг на друга, пытаясь понять, кого он назвал ПЕЗДА. Но тут Аллен поправился для ясности: ПЁЗДЫ!

Стало ясно, что он имеет в виду обоих. Какое облегчение.

Они от смеха чуть животы не надорвали.

Черт возьми, сколько он тут простоял? День шел на увалень.

Убыль.

Я честно не знал, что делать. Но он все сильно упростил.

Взял все на себя.

Так что ничего новенького?

Вот именно .

А теперь Джоди и Томми.

Привет, ребята.

Сегодня большой день.

Я что говорю, конечно, было бы неплохо иметь возможность попрощаться по-людски.

Но какой ценой?

Вот именно. И смотрите-ка: он ведь знал.

Он был отцом. И поступил как отец.

Отец облегчает бремя тех, кого любит.

Избавляет тех, кого любит, от мучительных сцен прощания, которые могут сниться потом до конца дней.

Вскоре Аллен стал ЭТОТ. И никто никого не собирался винить, если кто-то избегал ЭТОГО. Иногда они с матерью сидели на кухне, опасались вызвать гнев ЭТОГО. Даже ЭТОТ понимал правила игры. Ты приносил стакан воды, ставил его, говорил очень вежливо, Что-нибудь еще, Аллен? И ты видел, ЭТОТ думает, Все эти годы я был так добр с вами, а теперь я стал всего лишь ЭТОТ? Иногда там внутри присутствовал и прежний добрый Аллен, указывая глазами, Слушай, уходи, пожалуйста, уходи, я изо всех сил креплюсь, чтобы не назвать тебя ПЕЗДА!

Тощий, как жердь, ребра торчат.

В члене катетер.

В воздухе запах говна.

Ты не Аллен, и Аллен не ты .

Так ему сказала Молли.

Что касается доктора Спайви, то он не мог сказать. Не хотел. Рисовал маргаритку на бумажке. Потом наконец сказал, Ну, если откровенно? По мере того как эти штуки растут, они могут делать странные вещи. Но необязательно ужасные. Был у меня один пациент. Все время требовал спрайта.

И Эбер тогда подумал, Ты, дорогой доктор/избавитель/спасательный круг, сказал, что тот только все время требовал спрайта ?

Вот так ты и попался. Ты думал, может быть, я только и буду что требовать спрайта. А потом ты вдруг – раз, и ты превращаешься в ЭТОГО, начинаешь кричать ПЕЗДА! срать в кровать, лупить по людям, которые пытаются тебя подмыть.

Нет, сэр.

Вот уж хер, любезный сэр.

В среду он снова свалился с медицинской кровати. И там на полу в темноте его осенило: я могу избавить их от этого.