Джордж Сондерс - Десятое декабря [сборник]

Поехал прокатить Еву. Прокатились по Истриджу, Лемон-Хиллз. Показывал на дома с ДС. Заставил Еву считать. Получилось, из приблизительно 50 домов есть в 39.

Ева: Значит, если все так делают, это уже и хорошо.

Это в точку. Ева пародирует меня, Пэм.

На Уэддл-Дак-кроссинг композиция из восьми ДС: ДС держатся за руки, прелестное (бумажные куклы) впечатление. Они все словно поют в один голос. Вокруг рамы носятся три малыша, их преследуют два щенка.

Я: Вау, какое жалкое зрелище.

(Ева проницательная, Ева разбитная. Потому буду часто шутить с Евой.)

Ева молчит.

Зашли в «Мороженое Фрица», заказал себе банановый сплит, Ева взяла «Снежок», мы сидели на большом деревянном крокодиле, смотрели на закат.

Ева: Я даже… даже не понимаю, как они еще до сих пор не умерли.

И тут меня осенило + небольшое облегчение: Ева протестует, потому что не понимает научную основу всего этого. Спросил у Евы, знает ли она, что такое Канал Семплики. Не знает. Нарисовал на салфетке человеческую голову, объяснил: Лоренс Семплика = доктор + умная голова. Нашел способ протаскивать микрошнур через мозг, не причиняя никакого вреда и никакой боли. Для прокладки пилотного маршрута используют лазер. Потом через него с помощью шелковой нити пропускают микрошнур. Микрошнур входит сюда (прикоснулся к виску Евы), выходит отсюда (прикоснулся к другому виску). Все очень аккуратно, без боли, когда это делают, ДС под наркозом.

Потом решил пооткровенничать с Евой.

Объяснил: У Лилли важный поворотный момент в жизни. На следующий год Лилли переходит из начальной в среднюю школу. Мама и папа хотят, чтобы Лилли, поступив туда, могла высоко держать голову, как уверенная в себе молодая женщина, чувствовать, что ее семья не хуже/не беднее других семей, ее двор приблиз. не дешевле дворов сверстников, то есть не та почти помойка, что прежде, т. е. больше не откровенный источник стыда для Лилли.

Разве это так уж много?

Ева молчит.

Вижу, как крутятся колесики.

Ева души не чает в Лилли, ради Лилли встанет перед мчащимся поездом.

Потом поделился с Евой, какая у меня была летняя работа, когда учился в средней школе – в «Сеньоре Вкусно» (мексиканская кухня). Там было жарко, все в жиру, босс злобный, всегда гонял нас щипцами. Когда я возвращался домой, волосы все были в жиру + рубашка воняла жиром. Я бы теперь не смог пойти на такую работу. А тогда? Тогда радовался: заигрывал с буфетчицами, участвовал в розыгрышах с другими работниками (прятал щипцы злобного босса, засовывал журнал под штаны, и, когда злобный босс гонял меня щипцами, мне не было больно, злобный босс = сбитый с толку).

Дело в том, сказал я, что все относительно. Девушки Семплики раньше вели жизнь, совсем не похожую на нашу. Их жизни грубые, жестокие, беспросветные. То, что нам кажется пугающим/неприятным, им вполне может не казаться пугающим/неприятным, т. е. они видели и похуже.

Ева: Ты заигрывал с девушками?

Я: Заигрывал. Маме только не говори.

Это вызвало подобие улыбки.

Кажется, мне удалось достучаться до Евы. Надеюсь. В любом случае рад, что попытался. Когда мать и отец разводились, папа купил мне молочный коктейль в кафе и сообщил новость. Всегда был благодарен отцу за это. Было приятно чувствовать, что он думает обо мне, хотя время для него было грустное + трудное.

У мамы был роман с Тедом Девиттом, они работали вместе. Девитт всегда льстил матери, говорил, какая она красивая, говорил, что она – единственное, что заставляет его вставать по утрам. Мама к такому не была привычна. Папа любил маму. Но отличался лаконичностью. Папа не любил болтать о своей любви. Папа любил на тихий, надежный манер. На десятую годовщину свадьбы папа подарил маме шлифовальную машинку (!). Любимое прозвище папы для мамы = Тянучка. (Мама высокая.) Папа любил пошутить, сказать, что мама похожа на высокого подростка. Иногда заходил на кухню и изображал, что испугался при виде высокого мальчишки у раковины. Мама, очарованная Девиттом, начала тайком уходить из дома, они с Девиттом снимали номер в отеле, и мама влюбилась в Девитта. (Тогда ничего этого не знал. Только много лет спустя папа перед смертью мне все рассказал.)

Когда сестра Долорес пронюхала про развод, она не отпустила класс на переменку и прочла целую лекцию на тему развод = смертный грех, загробная жизнь для тех, кто разводился, совсем не сахар, заставила весь класс молиться за души мамы и папы. Все на меня зло смотрели, типа из-за тебя лишились переменки.

Все это было больно.