Джордж Сондерс - Десятое декабря [сборник]

Заметка на память: Попытаться распространить позитивные чувства, связанные с выигрышем в «Отскреби», на все стороны жизни. Стань заметнее на работе. Беги по лестнице (радостно, с улыбкой на лице), получи повышение. Не гоняйся за дешевизной, начни лучше одеваться. Научись играть на гитаре? Поставь себе за правило замечать красоту мира? Почему бы не узнать побольше о птицах, цветах, деревьях, созвездиях, не стать истинным гражданином мира природы, не ходить по окрестностям с детьми, терпеливо заставлять их заучивать названия птиц, цветов и т. д., и т. п.? Почему бы не свозить детей в Европу? Они там никогда не были. Никогда не пили в высокогорном кафе в Альпах горячий шоколад, услужливо поданный хозяином, который находит их такими разумными/дружелюбными по сравнению с обычными чванливыми/богатыми американскими детьми (которые всегда игнорируют его хорошенькую калеку-дочку с косичками), что показывает им тайную туристскую тропу к невероятно красивой поляне; там дети валяют дурака, сидят с хорошенькой девочкой-калекой на траве, потом говорят, что это был лучший день в их жизни, переписываются с девочкой-калекой по электронной почте; мы договариваемся здесь о проведении ей операции; хирург так тронут, что согласен прооперировать ее бесплатно; она на первой странице нашей местной газеты, мы на первой странице их газеты в Альпах?

Ха-ха.

Я просто счастлив.

Отсюда и эти фантастические спекуляции.

(Вообще-то, я и сам никогда не был в Европе. Отец говорил, что там подают слишком маленькие порции. Потом отец потерял работу, стал разносить газеты, размер порций = вопрос спорный.)

Я шел по жизни, как сомнамбула, будущий читатель. Теперь я это понимаю. Выигрышный билет был как звонок, разбудивший меня. В спешке окончить колледж, завоевать Пэм, получить работу, народить детей, продвигаться на работе, забыть прежнее чувство особости, которое было у меня в детстве, когда я сидел в пахнувшем кедром стенном шкафу спальни, смотрел в высокое окно на колышущиеся на ветру деревья и думал, что в один прекрасный день я совершу что-нибудь выдающееся.

Принимаю решение жить по-новому, гораздо энергичнее, начиная с ЭТОГО МОМЕНТА (!)…

(23 сент.)

Ева не дает нам покоя.

Как я, вероятно, уже упоминал, Ева = чувствительная. Мы с Пэм считаем: это хорошо. Это = признак интеллекта. Но Ева, кажется, каким-то образом прониклась мыслью, что чувствительность = эффективный способ привлекать к себе внимание, т. е. развила в себе склонность отделять себя от других, возможно, как способ демонстрировать свою индивидуальность, т. е. изображать, будто лучше, утонченнее других. Раньше отказывалась есть мясо, сидеть на кожаных сиденьях, использовать пластиковые вилки из Китая. Очаровывает, когда ребенок маленький. Но Ева растет, и эту склонность возражать из принципа начинаешь воспринимать как немного манерную + становится насущным вопрос, что она думает о себе.

Семейная жизнь в наше время иногда кажется похожей на игровой автомат «Ошарашь крота», будущий читатель. Будущие поколения все еще играют в это? Появляется пластиковый крот, ты шарахаешь по нему молотком, он умирает, падает, появляется другой, ты шарахаешь, убиваешь? Эта игра может показаться тебе странной/жестокой, будущий читатель? Тебе, чтобы жить, даже не нужно есть? Вы парите целыми днями в воздухе, дружески улыбаетесь друг другу? Иногда кажется, что если один ребенок у тебя счастлив, то тут же тебе как снег на голову неприятности со стороны другого, то есть он выражает недовольство, и тут родитель должен «ошарашить» ребенка, т. е. отреагировать на недовольство.

Теперь явно пришла очередь Евы.

Сегодня учительница Евы миз Росс прислала домой записку. Ева устраивает истерики. Ева вечно недовольна, Ева топает ногой, Ева кинула контейнер с рыбным блюдом в Джона М., когда Джон сказал, что теперь его очередь кормить рыбок. Это не похоже на Еву, говорит миз Р. Ева – самый дружелюбный, самый добрый ребенок в классе.

И еще последние рисунки Евы стали какими-то странными.

Приложен образец рисунка.

Типовой дом. (Могу сказать: по шутливому изображению вишни = розовые завихрения, имеется в виду наш дом.) Во дворе мрачные ДС. Одна («Бетти») думает в облачке над головой: ОЙ-ОЙ! БОЛЬНА-ТО КАК. Вторая («Гвен») показывает длинным костлявым пальцем на дом: СПОСИБО ЛЕДИ. У третьей («Лизы») слезы катятся по щекам: А ЕСЛИ БЫ Я БЫЛА ВАШЕЙ ДОЧЕРЬЮ?

Пэм: Так. Похоже, это не проходит.

Я: Да, не проходит.