Владимир Топилин - Когда цветут эдельвейсы

В семье Сухановых наступила гнетущая тишина. Глава семьи с подавленным настроением вышел на улицу покурить: «Докатились до ручки». Бабушка и жена стыдились смотреть друг другу в глаза: «Да как такое может быть?» Брат Вася, вспоминая самые «яркие» изречения сумасшедшей, продолжал прыскать от смеха.

Валя переоделась, вышла на кухню, накинула на плечи курточку.

— Ты куда? — спокойно спросила Любовь Васильевна.

— К Полыниным. Сегодня Саша в тайге, дети одни...

— Будешь ночевать?

— Не знаю. Если останусь, то прибегу, скажу, — ответила она и вышла из дома.

В ограде, у калитки, стоит папа. Он уступил Вале выход, понимающе качнул головой:

— К ребятишкам? К Лузгачевым не ходи... Сама видишь, какой там сабантуй, пьяные все...

— Знаю... — согласилась девушка и поспешила по дороге.

Впереди заметила тёмный силуэт. Знакомая фигурка в шубке: невысокий рост, медленные движения. Рита неторопливо прохаживается по дороге, настойчиво, но бесполезно ждёт красивую иностранную машину. Но не едет к ней Коля, охладел, стал забывать временную подругу. Ему не понять состояния взволнованной души брошенной. Зачем думать о прошлом, когда вокруг новые улыбки? Жизнь продолжается. Он не тот человек, которому нужно постоянство. А что Рита? Она всего лишь очередная остановка на его красочном, праздном пути.

Подруги поравнялись. Ваяя замедлила шаг. Рита, кусая губы от напряжения, повернулась лицом. Несмотря на долгую размолвку, обоим хотелось вернуть прежние отношения. В недалеком прошлом этому мешал Коля. Теперь все встало на свои места, осталось только возобновить дружбу, от чего никто из них не отказывался. Слишком многое накопилось за последнее время в их сердцах, а поделиться сокровенным было не с кем. Возможно, поэтому, не сговариваясь, в голос с радостью произнесли: «Привет!» Это получилось так забавно, что обе не сдержались, рассмеялись, как раньше.

— Ты... к Саше? — просто спросила Рита.

— Да, — без тени тайны ответила Валя.

— А я вот... Просто гуляю перед сном.

— А мне надо сходить к детям. Саша ушёл в лес с ночёвкой.

— Я... На днях в город поеду, — подрагивающим голосом объявила подруга, — может, тебе что-нибудь надо купить? Или поедем вместе?

— Пока не знаю. Если что, я тебе завтра скажу. Ты извини, мне сейчас надо идти. Там дети одни, сама знаешь, что у них в доме творится.

— Видела, знаю. Только сейчас Толик Надьку протащил. А ещё с ним этот Витёк. Руки распускает, лапает, как своё, я ему по лицу треснула.

— Правильно сделала. Я бы тоже волосы на голове вырвала, — смело поддержала девушка и, не желая с ней расставаться, дополнила: — Так я пойду?

— Что же, завтра, как всегда, в семь двадцать у твоего дома?..

— Да, — твердо ответила Валя и неторопливо зашагала дальше.

Она чувствовала на себе провожающий взгляд подруги, знала, что та желает продолжения общения, хотела позвать её с собой. Через некоторое расстояние она остановилась, посмотрела назад, но, к своему удивлению, девушку не увидела. Возможно, вечерние сумерки растворили хрупкий силуэт или та свернула в проулок.

Коля и Вика встретили ее у порога, наперебой, с радостью сообщая все новости, что произошли у них в доме. Оказалось, что каша подгорела, новые сапожки, которые не так давно Саша купил Вике, оплавились около обогревателя, а по телевизору сегодня будут показывать отличный американский фильм «Золото Макены». О том, что матери нет дома, дети напомнили равнодушно — привыкли... Судя по тому, какой порядок в доме и уроки выучены, можно уверенно говорить о самостоятельности брата и сестры. Про маму они вспоминали только тогда, когда та вдруг приходила за деньгами. И то с обидой, горечью, потому, что «мама придёт, деньги заберёт и пропьёт!»

С возмущением Вика рассказала, что сегодня приходила пьяная тётя Надя, которая спряталась под кровать. За ней прибегал дядя Толя, мама и дядя Витя. Все вместе они повели тётю на «распятие».

— Валя, а что такое распятие? — хлопая ресницами, спросила девочка.

— Это святой крест, на котором распяли, прибили гвоздями руки и ноги Иисуса Христа за его правда, — просто ответила Валя.

— Значит, тётю Надю тоже будут прибивать к кресту? — со страхом внемлет Сашина сестричка.

— Нет, — девушка растерялась, какое-то время думала, что ответить, — это дядя Толя пошутил.

— А мамка сказала, что тётя Надя хорошая, стала заступаться за неё, — потускнела глазами Вика и прослезилась, — а дядя Толя сказал, если мамка будет заступаться за неё, то он ей голову отрубит...