Владимир Топилин - Слезы Чёрной речки

— Вот, теперь можно лодку долбить! — довольно осматривая творение, прохаживаясь рядом, улыбался Юрис.

— Лодку, конечно, делать надо, — подтвердил Янис, и позаботился. — Да только у меня там картошка, окучивать надо, переросла, наверно.

— Завтра утром пойдешь, я тебе короткую дорогу покажу через вон ту седловину, — Юрис показал рукой вдаль, — если завтра утром выйдешь, как раз к вечеру на Безымянке у себя будешь.

— Вечером? Так быстро? Почему тогда мы всегда ночевали в дороге?

— Я этот ход только в прошлом году нашел, когда за соболями ходил. Там в гору и на спуск. А вы всегда рекой крюк делали, это дальше.

— Так, может, мне сейчас и выйти? — заторопился Янис. — Ночью в тайге под деревом посплю, а завтра, к обеду у себя окажусь.

— Что так не терпится? — удивился Юрис.

— Так давно в зимовье не был, почти неделю. Мало ли там что?

— Если так, я не держу, можешь идти.

Янис сложил вещи, Юрис дал ему с собой килограммов десять соли: не шагать же пустому? Все равно зиму жить на зимовье Вередов.

Перед дорогой присели на чурки у избушки, договорились:

— Через пять ночей встречаемся у переправы на реке, в балагане, там, где староверы ночуют, — напомнил Юрис.

— Хорошо! — поднимаясь с места, согласился Янис.

— Тогда шагай с Богом! — напутствовал его старший товарищ.

Закинув на плечи котомку, с карабином на шее парень шагнул прочь от зимовья. Елка побежала впереди. У ручья остановился, наклонился попить, обернулся, увидел как Юрис, улыбаясь, машет ему рукой.

Не пришлось ему перевалить ту седловину, которую показал дядька, не дошел до своего зимовья на речке Безымянке. Поднявшись из долины вечером на перевал, сидя у костра, долго не мог уснуть, вспоминал встречу с братом Клим-горы, переосмысливал сказанные слова. Когда, наконец, задремал, вдруг вспомнил! Или приснилось. Мужик на лошадях выехал оттуда, и уехал в ту сторону, куда Юрис стрелял два раза из карабина по затеси. Проехал рядом с той пихтой, посмотрел на нее и, вероятно, имея точно такое оружие, без труда определил происхождение дырок на входе и оторванной щепы на выходе.

Очнувшись, Янис подскочил на лежанке. Тело бросило в жар, по спине, между лопаток, побежал холодный пот. Юноша понял, почему бродяга так старался заглянуть в избушку. За день до этого, когда Юрис стрелял, мужик услышал выстрелы, определил оружие. Отличить выстрел из ружья и карабина просто: первое бахает как упавшее дерево, а второй режет бичом. Он приехал, когда мужчины делали лабаз. Прежде чем увидели, рассмотрел дырки на пихте, потом хотел увидеть карабин, но его не показали. Теперь, не отыскав следов брата, не откажется от повторной попытки и вернется на зимовье. Чем закончится его визит, можно было только предполагать.

Не дожидаясь рассвета, Янис поспешил назад, торопился: только бы успеть! Только бы Юрису не быть одному! Вдвоем, да еще с собакой — они сила, их будет трудно застать врасплох.

Опоздал…

Мертвый Юрис стоял на коленях спиной к пихте. Завернутые руки были крепко связаны в запястьях за деревом проволокой: ни развязать, ни вырваться. Поникшая голова и вывернутые плечи указывали на то, как долго и мучительно он умирал. Прежде чем сделать последний удар, бандит его долго пытал. Обожженное, без бороды и усов лицо покрылось сплошной кровавой массой. Левый глаз вытек. На голом до пояса теле не оставалось места от синяков. Лужа крови перед ним запеклась бордовой, облепленной мухами массой.

От представленной картины у Яниса подкосились ноги. Стараясь не упасть, схватился за колотые доски, осел на землю, заревел зверем. Елка рядом, вздыбив загривок, поджав хвост, обнюхивая следы и покойного, дрожала. Он, тычась головой в доски, молил лишь об одном:

— Прости!.. Прости!.. — и от своих слов утонул в забытьи.

Очнулся через некоторое время, осмотрелся: где я? Увидел ту же картину. Собрался с силами, встал на ноги, подошел, потрогал за плечо невиновного: холодный. Убийство было совершено ночью. Янис вытащил из шеи ржавый гвоздь, откинул его в сторону, осторожно развязал на руках проволоку. Положил Юриса на спину. Оглядывался, стараясь не смотреть на обезображенное лицо. Мысли путались в голове: как все случилось?

Вероятно, все произошло вечером, когда Юрис закрылся в избушке. Убийца тихо подошел к зимовью, может, постучал, или поскребся в дверь. Тот вышел на улицу и получил удар по голове чем-то тяжелым, возможно, обухом топора. Потом разбойник его связал и начал последний допрос.