Однако большую часть дня тот сидел в стареньком, продавленном кресле, укрыв ноги тёплой пуховой шалью хозяйки и снизу вверх смотрел в окно, где ему хорошо было видно высокое, звонкое, голубое мартовское небо и ноги прохожих, до колен.
Вечером, когда с работы возвращалась девушка, всё в доме оживало.
Она принималась готовить ужин у маленького столика на кухне.
Ася, запущенная из сеней в дом, утыкалась мордой в колени хозяина, и он долго, ласково, молча гладил её по голове и чесал за ушами…
Потом девушка, привычно подставив под Ванину руку плечо, перемещала его, неуклюже переставляющего негнущиеся в коленях ноги, на кухню. Усаживала за стол, на который ставила две тарелки. Асина плошка к этому времени была обычно уже полна…
В отличие от Аси, девушка и Иван ужинали долго, разговаривая обо всём. О здоровье, о заботах нынешнего дня, о будущем… И это были, наверное, самые приятные за весь день минуты для собаки. Люди, которых она любила, были рядом. Хозяин был не молчалив и задумчив, как днём, а разговорчив и весел. А иногда даже, как прежде, мог рассмеяться. Строил планы на будущее, рассказывал девушке что-то весёлое…
После ужина хозяйка говорила:
– Ну а теперь попробуй встать самостоятельно. Сейчас пойдём делать массаж.
Если Ивану удавалось встать, он, придерживаясь рукой за спинку стула, прямо-таки расцветал всеми своими веснушками, радостно восклицая: «Стою, Ася! Стою!»
Собака не могла понять, почему хозяин, обращаясь к ней, смотрит на девушку, но на всякий случай включалась в общую радость. Весело вертела головой и, подскакивая то к одному, то к другому, намеревалась лизнуть руку. Она уже не желала разделять их, потому что одинаково любила обоих. И порою ей хотелось, чтобы они составляли единое целое.
– Глядишь, к концу апреля оклемаюсь. На ток сбегаю. Глухорятинкой вас побалую, – глуховато говорил Иван, осторожно переставляя прямые ноги, держась рукой за плечо рядом идущей с ним девушки, придерживающей его за талию.
– Сбегаешь, сбегаешь. Обязательно сбегаешь, – вторила она, вновь подставляя плечо, когда замечала, что Иван устал. – И не говори мне больше никогда, что у тебя ничего не получится и что ты для меня обуза. Мы потом ещё и иглоукалывание попробуем, – продолжала она, уводя Ваню в комнату к низкой тахте. – Что-то, да поможет… Вот увидишь, всё у тебя будет хорошо!
– У меня или у нас? – насмелился спросить Иван.
– У нас, конечно, – улыбнулась девушка, осторожно укладывая его в постель.
Сделав Ване массаж ног, она гасила свет, ложилась на свою кровать, отгороженную ширмой, и почти мгновенно засыпала.
А Ваня и Ася ещё долго не спали, мечтая каждый о своём. По переменке они тихо или шумно вздыхали и уносились куда-то очень далеко в своих счастливых мыслях. Асе виделась заснеженная тихая величественная тайга… А Иван в который уже раз благодарил судьбу за то, что всё у него так удачно сложилось, потому что он может быть с тем, кого бесконечно любит.
Он даже почти уже простил тех придурков, которые избили его. А на настойчивые просьбы милиционера, приходившего не раз к нему в больницу с просьбой написать заявление на «установлениых грабителей», поначалу просто отнекивался, ссылаясь на слабость…
А потом Ася забрала его к себе!
Он до сих пор в мельчайших подробностях помнил тот хмурый зимний день, заглядывающий в окно палаты, когда отчаянная тоска, – оттого, что ноги совсем не слушаются его, – до испарины на лбу, до озноба ощущаемой им части тела так сдавливала его сердце, что казалось, следующего его удара уже не последует…
Дверь отворилась! И в ореоле света от горящих в коридоре ламп дневного освещения, в идеально белом халате и таком же чистом медицинском колпачке, с туго заплетёнными в косу тёмными волосами, на пороге появилась Ася.
– Здравствуйте! – улыбнулась она, обведя больных весёлыми, с лёгкой раскосинкой, азиатскими глазами и, подойдя к кровати Вани, уже тише спросила:
– Ну, как ты тут?
Поправив в его ногах одеяло, она присела на кровать.
– Да можно сказать, что никак, – безнадёжно ответил Иван и почувствовал, как по его небритой щеке неожиданно заскользила быстрая слезинка.
– Ну, ну! – слегка повысила голос Ася. – Этого ещё не хватало.
Положив его ладонь между своих, она методично начала похлопывать сверху по его худой бледной руке.
– Скажи Судьбе спасибо, что всё так обошлось. Операция у тебя была очень сложная. И хорошо, что в эту ночь дежурил Сергей Борисович. Но даже и он опасался, что ты вообще лишишься памяти. Да и ноги у тебя были так сильно обморожены, что могла возникнуть реальная угроза их ампутации. Слава Богу, всё обошлось. Так что положительных моментов в нынешнем положении гораздо больше, чем отрицательных. А о Сергее Борисовиче все вообще говорят, что он хирург от Бога. Можно сказать, он тебя с того света вытащил.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу