– Да не дёргайся ты! – одёрнул его здоровяк. – Он, кажись, уже того… Давай хоть унты с него снимем. Ему-то они теперь всё равно без надобности, а нам на выпивон всяко-разно хватит…
Из-за зарешеченного окна на первом этаже лежащего на снегу человека заметила некая сердобольная старушка, подошедшая к окну взглянуть на градусник, приделанный снаружи. От соседей, которые по её просьбе затащили Ивана в подъезд, она позвонила в милицию…
Приехавший вскоре наряд обнаружил у неизвестного, намертво, до неразжимаемости белых, без единой кровинки, пальцев левой руки, сжимающих сумку, признаки жизни…
В третьей поликлинике, куда доставила «пациента» с обмороженными ногами, руками, лицом и тяжёлой, судя по всему, черепно-мозговой травмой, его, бегло осмотрев, сразу же отвезли в операционную…
Операция оказалась непростой и длилась почти три часа. Врачи сделали, что смогли. Дальше всё решал сам организм больного, а точнее – тот, кто держит нити человеческих судеб в своих руках.
– Пациента в реанимационное отделение, – распорядился хирург, делающий операцию. Он не любил, когда ночное дежурство начиналось с тяжелейшей работы… – Если что – я у себя, – предупредил он, выходя из операционной.
Ивана, с выбритой на затылке головой, обильно «раскрашенной» йодом, положили на каталку, и Ася, ассистировавшая хирургу и не сразу узнавшая Ивана из-за распухшего почерневшего лица, отвезла его в реанимационную палату для тяжелобольных.
Через несколько минут она зашла в крохотный кабинетик хирурга. Он сидел под открытой форточкой чёрного окна и, глядя в застекольную непроглядность, курил.
На столе лежала раскрытая карточка больного, которую предстояло заполнить.
Лицо у хирурга сейчас было измождённое и как будто состарившееся сразу на несколько лет.
– Проходи, – повернувшись и загасив в пепельнице сигарету, сказал он остановившейся в дверях Асе. – Садись, – указал на стул, стоящий с другой стороны стола.
– Вы ж обещали бросить, – показала Ася глазами на затушенный окурок.
– Обещал… – рассеянно ответил доктор. – Что-нибудь случилось?
– Да нет. Пока – ничего…
– Ну и слава богу.
Со своего места, дотянувшись до стеклянного шкафа рукой, он достал склянку со спиртом, плеснул немного в мензурку, развёл водой из стоящего на столе графина и, запрокинув голову, вылил содержимое себе в рот.
– Тебе не предлагаю. Молодая ты ещё совсем, да и дурная это привычка – снимать стресс алкоголем. А дурных привычек надо по возможности избегать.
После выпитого спирта щёки у врача порозовели, и он, заметно повеселев, стал прежним: сухощавым, с внимательным взглядом тёплых серых глаз, приятным тридцатилетним мужчиной.
Переведя взгляд на склянку со спиртом, он какое-то время раздумывал, а потом решительно убрал её в шкаф, придвинув к себе пустую карточку больного.
– Что-то хотела спросить? – обратился он к Асе, ручкой почёсывая седой, коротко стриженный высок. – Или просто так – на огонёк?
– Как он, Сергей Борисович?
– Ты о поступившем Имяреке? – уточнил доктор.
– Да.
– А ты что, знаешь его?
– Знаю.
– И – фамилию, имя, отчество? – оживился доктор.
– Да.
– Ну тогда диктуй, чтоб не писать в карточке «Поступил неизвестный…»
Видно было, что доктор всячески оттягивает ответ.
– А кто он тебе? Просто знакомый или… – решил он всё же уточнить.
– Почти брат. Мы с ним вместе в районном интернате учились.
– А-а-а… – неопределённо протянул Сергей Борисович. – Ну что тебе сказать? Случай не простой… Тебе всю правду или половинки хватит? – уточнил доктор, пытливо взглянув на Асю.
– Всю, – решительно ответила она.
– Тогда слушай… Раздробленными костями черепа задет мозг. Да ещё конечности и лицо сильно обморожены. Не исключено, что может и ног лишиться, и… памяти, – чуть помедлил доктор.
Он вдруг снова постарел на несколько лет. Вновь налив в мензурку спирта, выпил. Видимо, спирт был его «средством Попандопулуса», возвращающим молодость.
Отодвинув мензурку на край стола, он попросил: «Диктуй, я записываю».
– Клыпин Иван Васильевич… 19… года рождения… Он не умрёт? – внутренне похолодев от своего вопроса, тихо произнесла Ася, осознав вдруг, как дорог ей этот добродушный, весёлый веснушчатый парень, сделавший ей так много добра.
Врач оторвался от писанины и, словно выплеснув в лицо девушки стакан холодной воды, жёстко сказал:
– Если Господь захочет его помучить – сразу не умрёт… Ты вот что, Ася, – уже более мягким голосом проговорил он, – организуй-ка чайку покрепче. У меня печенье и коробка конфет «от благодарных бывших пациентов» есть. Почаёвничаем. Дежурство, чувствую, нам предстоит непростое.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу