Александр Снегирев - Призрачная дорога

Когда я вынул боа из мешка, несколько пёрышек упали на пол.

– Что за странная вещь, столько мусора! – заквохтала бабуся, как если бы в курятник забрался лис. – Мы это уберём.

Сиротка подхватила:

– Мы это уберём! Уберём! От этого беспорядок!

Та, что в мужских трусах, наблюдала со стороны, скрестив на груди руки.

Корявые клешни и нежные пальчики слаженно скомкали розовые перья и затолкали в далёкие закрома.

Теперь мне иногда кажется, что однажды, спустя много лет, во время генеральной уборки, то несчастное боа попадётся сиротке на глаза и она с нежностью вспомнит Деда Мороза и новогоднюю ночь.

Мне хочется, чтобы так случилось.

Я опять почувствовал себя женихом.

Моей скудной хитрости хватало лишь на то, чтобы кое-как притворяться Дедом Морозом, но охмурить двух мегер и сиротку, в которой пробудилась подозрительность…

Это было выше моих сил.

Я совершенно взмок и покинул квартиру, чтобы избавиться от ставшего ненавистным костюма.

На лестнице поджидала Кисонька.

Она спросила, как всё прошло, и я ответил, что нормально.

Вообще, я не понимаю, зачем спрашивать, как прошло, если здесь и так всё написано.

Не видно разве, как прошло?

Кисонька помогла мне убрать костюм в сумку и потянулась салфеткой к моему мокрому лбу.

Я оттолкнул её руку:

– Я сам. Извини. Просто я сам.

Я утёрся рукавом, и мы вместе отправились в гости к сиротке.

Сиротка встретила нас возбуждённая, рассказала про Деда Мороза.

За пять лет жизни она впервые увидела его.

На ёлки её не водили, на дом Дед Мороз не приходил.

Захлёбываясь словами, она утверждала, что щедрый гость был ростом до потолка. Это мне, признаюсь, польстило.

Что ни говори, а униформа, даже дедморозовская, придаёт мужчине вес.

Рассказывая про подарки, сиротка не упомянула боа.

Пригласили за стол.

В шкафу напротив помещался хрусталь, цветные фотографии женщины в белом халате и чёрно-белые – мужчины в костюме-тройке, а также телевизор.

Телевизор показывал балет. Накрашенные красавцы в белых лосинах с набухшими гульфиками ходили на цыпочках.

Старушки рассказали, что отец их, петербуржец с высшим образованием, в пору расстрелов по сталинским квотам почуял опасность и отбыл в Москву.

Система репрессий была массовой, но не дотошной, никто не стал его разыскивать.

Женился родитель поздно, но на молодой.

Насладиться отцовством ему не довелось: инфаркт, обеих дочерей воспитала мать.

Позже одна из сестёр, то есть бабуся сиротки, родила дочь. Мужем при этом не обзавелась.

Да вот, собственно, они оба: отец чёрно-белый, дочь цветная.

Посмотрев ещё раз на женщину в белом халате, я подумал, что доктора тоже смертны.

В довершении бабка поведала о природе сироткиного имени.

Ушедшая в иной мир мать назвала её в свою честь.

А сама она носила имя собственной матери. То есть бабки.

Третье женское поколение с одним именем.

Ничего особенного, имя как имя, но дамочки явно испытывали к нему слабость. После кончины дочери старушка отношение к имени изменила.

– Пришла в годовщину на могилку, прочитала и всё поняла, – призналась она.

Вскоре имя сиротки было официально изменено – исправили одну букву.

Любопытный метод избавления от проклятия. А именно проклятие, по мнению пенсионерок, нависло над их семьёй.

Мы с Кисонькой молчали. У меня даже аппетит пропал, что оказалось кстати – на столе было шаром покати.

Кроме пирога.

Надо отдать должное Кисоньке – она принесла большой пирог.

Несли мы вместе, но идея её.

По Кисонькиной инициативе мы испекли пирог с сыром и шпинатом, разместили его аккуратно на досточке, чтобы не разломить, и принесли.

Не успела Кисонька раскрыть свёрток, как бабка в трусах оторвала кусок и запихнула в рот.

– Можно я только попробую? – спросила она с набитым ртом.

Мы с Кисонькой действовали наперегонки с бабкой: она отъедала от пирога с одной стороны, а мы аккуратно нарезали его с другой. Нас было двое и действовали мы слаженно, на стороне бабки была только прожорливость. В итоге получилось что-то вроде ничьей – половину удалось спасти.

– Не вы одни к нам сватаетесь, – сообщила наевшаяся старушка. – У нас и другая пара претендентов есть. Крепкая семья, состоятельные люди, свой повар, на море возили.