Луиза Эрдрих - Лароуз

Когда Лароуз добралась до дома, ей захотелось изменить все. Но, как выяснилось, ей было под силу изменить лишь некоторые мелочи. Сначала она жила с отцом, Вольфредом. Потом вышла замуж за кузена. Ее дочь, еще одна Лароуз, стала матерью миссис Пис. Все они знали два языка, четыре уровня математики, свойства растений и умели летать над землей.

Отец отхлебнул виски. Он по-прежнему не говорил о матери, но теперь под левой рукой, которая не держала рюмку, лежала куча бумаг.

— Не объяснишь ли мне, по крайней мере, где она похоронена? — спросила Лароуз.

— Я не могу этого сказать, — ответил Вольфред.

— Почему?

Она подошла ближе и коснулась его плеча.

— Потому что не знаю.

Несмотря на умение летать, Лароуз всегда стремилась к реальности. Она представляла себе могилу, камень с именем матери, место, куда в конечном итоге можно прийти. То, что сказал отец, не имело смысла.

— Не может быть, — возразила девушка.

— Это правда.

Затем он повторил слова, которые Лароуз забывала и вспоминала много раз с тех пор, как перестала быть ребенком.

— Ее украли.

Он похлопал по куче бумаг и посмотрел ей в глаза.

— Дочка, здесь все как есть.

Миссис Пис сидела за своим сияющим хромом кухонным столом. На его блестящей поверхности стояли лотки и сигарные коробки с бисером, лежали стопки документов. Джозетт и Сноу аккуратно вставляли старые письма в файлы для скоросшивателей. Листки писем, написанных Вольфредом Робертсом в 1860-е, а затем в 1870-е годы, все еще были прочными и гибкими. Правда, некоторые разлинованные страницы, явно вырванные из конторских книг, оказались более хрупкими.

— В прежние времена бумагу делали качественную, — проворчала миссис Пис. — Нынешняя рассыпается уже через несколько лет.

— Все дело в кислоте, — объяснила Сноу. — Сейчас бумага, как правило, содержит кислоту.

Вольфред Робертс оставил добротные копии всех писем, которые посылал, пытаясь обрести останки своей украденной жены. Этот архив был доказательством его неистовых поисков. Все письма были датированы. Также указывалось, когда они были посланы и когда поступил ответ, если таковой приходил.

— Это называется резервным копированием, — пояснила Джозетт.

— Он опирался на свой опыт торговца мехами, — ответила миссис Пис. — Ему приходилось отслеживать каждую сделку. Моя тетя рассказывала, что он хранил эти письма в запертом металлическом ящике. Она была ребенком, когда он умер, но хорошо запомнила маленький ключик, которым открывался ящик. Ключ хранился в старой сахарнице с отколотыми ручками. Дед тети боялся, что ребятишки залезут в ящик и устроят в нем беспорядок. Это было все, что у него осталось от жены, доказательство поисков, длившихся весь остаток его жизни.

Миссис Пис вставила файлы в скоросшиватель. Первые письма были адресованы доктору Ханифорду Эймсу. В каждом из писем Вольфреда, а поздней и его адвоката, содержались просьбы вернуть останки Лароуз Робертс. Надколотый резец, зажившая трещина в черепе, след травмы, полученной при ударе, нанесенном распутным торговцем мехами, а также туберкулезные кости служили отличительными приметами, которые должны были помочь в поисках. Вольфред искал ее безуспешно, и переписка продлилась после его смерти. Ее продолжила дочь, вторая Лароуз. Здесь же лежали письма, присланные ею во время учебы в Карлайле. Потом бремя ведения переписки перешло к ее дочери, а после нее к миссис Пис. Более века письма искали то, что осталось от женщины по имени Мираж, Цветок, Лароуз.

Прежде всего, Лароуз принесла пользу исследованиям доктора Ханифорда Эймса. Письма доктора Эймса, в которых тот вежливо отвергал просьбы Вольфреда, заявляли о ценности ее тела для науки. Ее кости демонстрировали уникальную восприимчивость индейцев к туберкулезу, а также способность невероятно долго бороться с ним. Снова и снова ее тело боролось с заболеванием, которому было подвержено. Она была, утверждал доктор, замечательным образцом человеческой природы. На некоторое время, однако, Лароуз стала жертвой человеческого любопытства. Эймс, по словам адвоката, не имел права использовать Лароуз в качестве иллюстрации во время своих научных лекций о развитии туберкулеза. Эймс завещал все имевшиеся в его распоряжении человеческие останки историческому обществу округа Эймс в Мэриленде, где он провел старость. Кости выставлялись на всеобщее обозрение.