Луиза Эрдрих - Лароуз

Два дня спустя дикие леса остались позади, и они вошли в большой поселок. В нем было около ста домов оджибве, сделанных из коры и стоящих вдоль изгибов реки. А на улице, покрытой утоптанным снегом, высилось несколько деревянных домов, аккуратно выстроившихся в ряд, точно в сказке. Они были так похожи на дома, которые Вольфред оставил на далеком востоке, что, сбитый с толку, он на миг подумал, что ему каким-то образом удалось оказаться по другую сторону Великих озер [129] Великие озера — система пресноводных озер в Северной Америке на территории США и Канады. Великие озера входят в число крупнейших скоплений пресной воды. . Решив, что вокруг родные места, он подошел к двери самого большого дома. На его стук ответили, но до тех пор, пока он не заговорил по-английски, молодая женщина, стоящая на пороге, не признавала в нем белого.

Она и ее родители, местные миссионеры, провели гостей в теплую кухню. Им дали воду и полотенца, чтобы умыться, а затем угостили безвкусной кашей из дикого риса. Им также разрешили лечь спать на полу за дровяной печью, снабдив одеялами. Собака, оставленная снаружи, обнюхала собаку миссионеров и последовала за нею в хлев, где обе укрылись от холода в клубах пара, поднимающегося от огромного тела коровы. На следующее утро Вольфред начал серьезный разговор с девочкой, чье чистое лицо было слишком красивым, чтобы на него смотреть, и спросил, выйдет ли она за него замуж.

— Когда ты вырастешь, — добавил он.

Она улыбнулась и кивнула.

Он спросил, как ее зовут.

Она засмеялась, не желая, чтобы он получил над ней власть, и нарисовала цветок.

Миссионер собирался отправить нескольких молодых оджибве в недавно открытую пресвитерианскую школу-интернат, предназначавшуюся только для индейцев. Она находилась на территории, которая недавно стала штатом Мичиган [130] Мичиган — штат в районе Великих озер на Среднем Западе США. Название является французской формой слова оджибве mishigamaa, «большое озеро». Территория Мичиган, образованная в 1805 году, в 1837 году вошла в состав США в качестве 26-го штата. , и девочка тоже могла отправиться туда, если хотела получить образование. Однако, в силу отсутствия у нее родных, она должна была поступить в школу на основе специального договора. Хотя девочка не понимала, что это значит, она согласилась.

В школе у нее отобрали все. Утратить барабан матери было для нее все равно что потерять Минк снова. По ночам она упрашивала барабан прилететь к ней опять. Но этого так и не произошло. Вскоре она научилась засыпать. Позволяла уснуть той своей части, которую ненавидели учителя. Так она думала. Но на самом деле этого не было. Всем своим существом она была анишинаабе [131] Анишинаабе (букв. «люди») — самоназвание группы крупных индейских племен Канады и США: оттава, оджибве, миссиссоги и алгонкинов, говорящих на языках подгруппы анишинаабе. : Иллюзией, Миражом. Омбанитемагад [132] Иллюзия, мираж (оджибве). . Она была той, кем ее теперь называли, — индеанкой. «Не говори по-индейски» , напоминали ей, когда она начинала пользоваться родным языком. Как трудно было разделить себя на две части так, чтобы каждая из них оставалась свободной. Ночью она взлетала через потолок и уносилась ввысь, как ее когда-то учили. Она развешивала на вершинах деревьев кусочки своего «я», намереваясь собрать их потом, когда стихнет звон школьных колокольчиков. Они бренчали все время. Вначале из-за них болела голова. «Мои мысли запутались, — сказала она вслух сама себе и повторила на оджибве: — Инбиисквендам». Однако у нее было очень мало времени, и она не могла понять, что происходит.

Другие дети пахли, как старики, но она к этому привыкла. Вскоре и она приобрела этот запах. Шерстяное платье и корсет давили и жали, а нижнее шерстяное белье вызывало ужасный зуд. Ступни воняли от пота и болели от жесткой кожаной обуви. Руки потрескались. Ей всегда было холодно, но она привыкла и к этому. Пища обычно состояла из соленой свинины и капусты, которую варили уже подгнившей. От них страдало пищеварение, отчего общая спальня насыщалась зловонием ветров, испускаемых воспитанницами. Молоко, которое их заставляли пить, было не лучше. Но какой бы сырой, испортившейся или необычной на вкус ни была пища, она должна была есть, а потому привыкла к ней. Было трудно понять учителей или сказать, что ей нужно, на их языке, но она училась. Плач, доносившийся с кроватей справа и слева, мешал уснуть по ночам, но вскоре, наплакавшись и испустив ветры вместе с остальными девочками, она стала засыпать, как все.