Луиза Эрдрих - Лароуз

Сэм был худ, и красивые морщины расходились вокруг его глаз и рта, из-за чего казалось, будто он всегда улыбается. Единственным его недостатком была глубокая старость. На нем были аккуратно заправленная коричневая клетчатая рубашка, галстук-боло [103] Галстук-боло — кожаный шнурок, который скрепляется на шее подвижной брошью, выполненной из металла, камня или дорогого дерева. Носят с «ковбойскими» клетчатыми рубашками и джинсами. Считается, что необычный вид галстука проистекает от традиционной индейской одежды. с агатовой брошью, джинсы с ремнем из потрескавшейся янтарной кожи и кроссовки. Каждый день Сэм проходил по несколько миль по коридорам Дома старейшин и окрестным полям. Малверн Санграйт, невзрачная маленькая женщина, сердито посмотрела на него косыми глазами, подозрительно фыркнула и наклонилась вперед на своем ходунке. Глаза у нее были подведены, губы накрашены красной помадой.

— Так значит, вы получили вашего мальчика обратно, — сказала она Эммалайн. Ее волосы были зачесаны на одну сторону и скреплены фиолетовой пластиковой заколкой. — Он такой худой. Они его плохо кормили.

— Просто он растет, — ответила Эммалайн и улыбнулась.

Она теперь улыбалась все время.

Миссис Пис раздала бумажные тарелки и салфетки, а затем поджаренный хлеб [104] Жареный хлеб — еда индейцев. Является для них важным символом и подается в особых случаях. Изготавливается из пшеничной и/или кукурузной муки, закваски, дрожжей и яиц, а затем жарится на сале, жире или растительном масле. и черемуховое желе. Был и кофе. Для маленького гостя развели порошковый апельсиновый напиток. Все приступили к еде — кроме Сэма Иглбоя, который не признавал пищи белых. Правда, он пил кофе.

— Еда бледнолицых тебе бы не помешала, — заметила Малверн. — Посмотри на себя, одни кости.

— Зато там, где надо, у него все в порядке, — вставила Игнатия Сандер, невозмутимо катившая за собой кислородный баллон, и засмеялась так сильно, что ей пришлось заново регулировать подачу кислорода.

— Это слухи, — заявила Малверн. — Лично я ничего не видела.

На ее лице появилось лукавое выражение.

— А ты оставляй включенным ночник, — посоветовала Игнатия. — Вдруг понадобится.

— Эй, — произнесла Эммалайн и кивнула в сторону Лароуза.

Малверн коснулась своей заколки, скривила пухлые красные губы, покосилась на Игнатию и подняла соломенно-серые брови, которые совсем не сочетались с ее иссиня-черными волосами. Потом она съела несколько крошечных кусочков хлеба и сделала несколько глотков кофе. Сэм заговорил с Лароузом на оджибве. Он объяснил, как называются тарелки и лежащая на них еда. Потом рассказал, как готовить еду для духов и как духи ценят, когда о них помнят. Затем он поведал, что духи пребывают во всех вещах и беседуют с людьми оджибве. Что духи являются во снах, а могут наведаться и в обычный мир, и Лароузу нужно всегда рассказывать маме, когда он с ними встретится. Наконец он замолчал и посмотрел в сторону Эммалайн.

Малверн выставила вперед нижнюю губу и уставилась на Сэма, а затем покачала головой и, выпучив глаза, взглянула на Игнатию.

— О да, болтать он умеет, — сказала она, — это точно. А сам ночью рыскает здесь и там. Стучится к женщинам в двери.

— Да и пускай, — рассмеялась Игнатия. — Под нашим присмотром он не причинит никому вреда. Пусть поговорит с этим мальчуганом. Его должен кто-то учить. Малыш и сам хочет узнавать новое. Ему нужны разные истории. А кроме того, мы знаем, что Сэм положил на тебя глаз.

— Вздор! — воскликнула Малверн. — С чего ты взяла?

Отец Трэвис никак не мог себя загнать, хотя с неутомимой страстью изнурял тело, продвигаясь вперед по оздоровительной тропе. Силовая станция [105] Силовая станция — универсальная конструкция, позволяющая выполнять набор физических упражнений, направленных на развитие мышц. из жердей, привинченных к коротким бревнам, его не удовлетворила. Он не отшлифовал жерди, потому что шероховатая кора облегчала захват. Но что-то было не так. Что-то его раздражало. То ли площадка была неровной, то ли брусья были разного размера, хотя он их тщательно измерял. Все это мешало правильно выполнять силовые упражнения. В конце концов он пришел к компромиссу и стал менять положение тела так, чтобы обе руки получали одинаковую нагрузку. Правда, инструкции, которые он аккуратно написал на доске, не давали ни малейшего намека на это решение.

Он пробежал трусцой небольшое расстояние до следующей станции и успел сделать двести упражнений на подъем туловища из положения лежа на толстом резиновом коврике, прежде чем заметил, что его окружают использованные презервативы. Они болтались среди листьев, или лежали, поникнув, на сорняках, или валялись, разодранные в клочья. Ох, молодежь. Они же испортят газонокосилку! Горя возмущением, он сделал еще сотню упражнений, а когда успокоился, ему стало смешно. Нет, презервативы испортить газонокосилку не могли. Он перешел к турнику. За турником последовали ступеньки, на которые он взбегал до тех пор, пока в ногах не появилась дрожь. Но он не позволил себе покачнуться, а принялся выполнять упражнения на дыхание, с упорством маньяка прыгая через принесенную с собой скакалку. Он кружился на месте, скрещивал руки, прыгал назад, вперед, нагружая себя, пока не почувствовал, что легкие горят. Тогда он еще поддал жару. Вот было бы хорошо, если бы он мог вырыть здесь колодец со старомодным насосом! С сернистой водой резервации, содержащей все мыслимые соли и железо, необходимые организму. Эта вода будет холодной и сладкой.