Луиза Эрдрих - Лароуз

Эммалайн старалась не приносить домой свои рабочие проблемы, но у нее это не получалось. Эти проблемы проявлялись в ее стремлении к стабильности и спокойствию. В желании иметь надежную семью. В часто проявлявшейся неспособности держать удар, в эпизодической аккуратности и рецидивах неряшливости, в бесконечных попытках обрести равновесие. В потребности уединяться, когда она нагревала парильню для себя одной и просто сидела внутри, изгоняя паром печали. В ее способах преодоления невзгод — она отгоняла их, зажигая шалфей, окружая кровать перьями орла, в одиночестве выпивая один раз в неделю два бокала лучшего вина, какое могла себе позволить. В ее попытках отстоять то, что она так тщательно созидала раньше, — молву, что Айроны крепкая семья и хорошие люди. Она понимала, Лароуз служит единственным способом преодолеть злые слухи, но эта мысль казалась ей невыносимой.

Теперь, зная, что она увидит сына, что место матери для нее снова освободилось, она скользила по жизни, спокойная, как никогда. Ее нелепые, угловатые движения уступили место грациозности. Она пробегала глазами бумаги, с которыми работала, безмятежно и не вдаваясь глубоко в их смысл. Даже распущенные волосы, не собранные в хвостик или в пучок, украшенный бисером, казались ленивыми и расслабленными.

Эммалайн вышла из своего офиса и неторопливо поехала домой. Она не забрала у Нолы Лароуза, потому что Питер попросил Ландро не посылать ее за сыном и не приезжать самому. Он знал, что Ноле будет тяжело видеть его родителей. У Питера начинало щемить сердце, когда он вспоминал, как Лароуз подбежал к матери в продуктовом магазине, возбудившись при виде ее, бросив все дела, чтобы сломя голову понестись к ней галопом. Вот почему за ним отправляли сестер или братьев. Тем временем Джозетт и Сноу успели привести Лароуза домой. Они заперлись в своей комнате и проверяли друг дружку на наличие клещей. Сноу постоянно хныкала, а иногда взвизгивала и начинала скакать по комнате. На полу в гостиной Лароуз боролся с Холлисом. Он положил его на лопатки и держал кулак под носом у Холлиса, требуя, чтобы тот сдался.

Холлис застучал рукой по полу.

— Он взял тебя за яйца, — сказал Кучи, сидя на диване и жуя холодную лепешку.

— Только не говори ему об этом! — отозвался Холлис.

— Хочешь попробовать справиться со мной? — хвастливо спросил Лароуз.

Холлис рассмеялся.

— Он задал мне жару.

— Только не говори ему об этом, — сказала Джозетт, выходя из спальни.

— И сколько их у нее?

— Около двадцати, — ответила Джозетт, а потом добавила, дурачась: — Ой, теперь Сноу будет до утра мыться под душем!

Подъехала Эммалайн, и Лароуз первый услышал шум автомобиля. Он выскочил из дома и побежал к нему через двор. Она вышла из машины как раз вовремя, чтобы успеть поймать запрыгнувшего на нее сына. Тот был еще достаточно мал, чтобы повиснуть на ней, обняв ногами за бедра, в расчете на то, что она подхватит его за талию. Он прильнул к матери, а потом откинулся и рассказал про секретный форт в кусте сирени, про нового игрушечного персонажа любимого фильма и про церковную школу для дошколят, куда его водила Нола. Но не про Мэгги. О Мэгги он промолчал. Лароуз смутно чувствовал, что ему не следовало говорить о банши. В связи с Мэгги всегда возникало ощущение чего-то неладного. Но иногда он не знал, в чем дело, пока не начинал рассказывать, как, например, в случае с этим костлявым существом с длинными зубами, которое заходится плачем, когда кто-то должен умереть. О других вещах, о которых Мэгги поведала ему в тайном убежище, устроенном в сиреневом кусте, он не рассказал бы ни за что, потому что она не велела этого делать. Так, однажды она заявила: «Никому не говори, что я тебе открыла эту тайну. Твой отец на самом деле целился в моего младшего брата, твой отец — убийца, твой отец прикончил его, я покажу тебе место, где это случилось, там кровь Дасти впиталась в землю, туда приползли червяки и прилетели грифы, ты можешь сойти с ума, если придешь туда, и ночью его дух будет тебя душить. Там нет даже травы, и она не вырастет ни сейчас, ни в будущем». Но сегодня, к своему облегчению, Лароуз увидел, что трава там прекрасно зеленеет.

— Бииндигег! [102] Входите! (оджибве).

— А вот и мой мальчик!

Квартиру заполнили друзья миссис Пис, которые все до единого были рады видеть Лароуза. Он был всеобщим любимцем.

— Вот мальчик, который нас уважает, — сказал Сэм Иглбой. — Мальчик, который хочет слушать истории. Ты вырастила хорошего сына, Эммалайн.