Луиза Эрдрих - Лароуз

Вольфред отрезал кусок обглоданной лаской лосятины. Затем принес его в дом, положил в котелок и засыпал снегом. Потом разжег огонь и повесил над ним котелок. Девочка научила его собирать красно-золотые ягоды, слегка увядшие зимой, и он добавлял их в мясо, которому они придавали резковатый, но в целом приятный аромат. Она научила его делать чай из кожистых листьев болотных растений, показала растущие на камнях лишайники, грубые, но съедобные.

День уже наполовину прошел, когда явился Машкииг, отец девочки. Он ввалился в факторию, худой и страшный, с двумя своими приспешниками, следовавшими за ним на полусогнутых ногах. Мужчина взглянул на девочку, потом отвернулся. Пушнину он менял на ром и на ружья. Маккиннон велел ему напиваться подальше от фактории. В тот день, когда он убил дядьев дочери, Машкииг наносил удары ножом всем, кто оказывался поблизости. Минк он порезал нос и уши. Сперва он попробовал заявить на девочку свои права, потом захотел выкупить ее, но Маккиннон не взял обратно ни одно из ружей.

После того как Машкииг ушел, Маккиннон и Вольфред помочились, принесли в дом немного дров, а затем заперли изнутри ставни и зарядили оружие. Примерно неделю спустя дошел слух, что Машкииг убил Минк. Девочка опустила голову и заплакала.

Вольфред не знал себе цены. Как помощник хозяина фактории он был на вес золота. Он хорошо готовил и мог испечь хлеб практически из воздуха. Он сохранил закваску отца, пройдя через половину Северной Америки, и всегда искал новые источники пополнения провианта. Он использовал муку, которую Маккиннон привез для торговли. Индейцы еще не привыкли к этому продукту. Вольфред измельчал дикий рис в порошок и добавлял его в их пищу. Прошлым летом он насыпал горку из глины и вырыл в ней земляную печь, в которой он и пек сейчас свои еженедельные хлебы. Пока те подрумянивались, Маккиннон вышел во двор. Запах хлеба подействовал на него так сильно, что он откупорил бочонок вина. В начале зимы у них было шесть бочонков, теперь их число сократилось до пяти. Хорошее вино Маккиннон припасал для себя и употреблял по особым случаям. Обычно же он пил неразбавленный напиток, который канадские метисы приносили на своих спинах, чтобы снабжать им индейцев. Теперь он и Вольфред пили вместе, сидя на двух обрубках бревен у нагретой печи, и глядели на пляшущий в ней огонь.

Вне круга тепла снег скрипел от мороза, и звезды мерцали в непроглядной небесной тьме. Девочка сидела между ними, но не пила. Она была погружена в собственные тягостные думы. Время от времени мужчины поглядывали на ее профиль, освещенный огнем. Ее грязное лицо отливало золотом. Когда вино было допито, хлеб испекся. Маккиннон и юноша достали по буханке и завернули их горячими в свои куртки. Девочка распахнула одеяло, в которое куталась, и приняла буханку от Вольфреда. Давая ей хлеб, тот вдруг увидел, что спереди ее платье разорвано сверху донизу. Он посмотрел ей в глаза, и она показала взглядом на Маккиннона. Затем девочка опустила голову и, забирая буханку, придержала локтем платье, чтобы оно не расходилось.

Внутри все трое примостились на небольших пеньках, окружавших еще один, более крупный пень, и принялись есть. Много лет назад дом был специально построен вокруг большого пня, чтобы тот мог служить столом.

Вольфред смотрел на Маккиннона так испытующе, что торговец наконец спросил:

— В чем дело?

У Маккиннона был дряблый толстый живот, крабьи ноги, всегда грязная борода, покрасневшие свинячьи с сумасшедшинкой глазки, рыжие клочья волос, пересыпанные перхотью, похожие на жирных червей губы, черные зубы, дыхание, способное сбить с ног, и торчащие из носа волосы, с которых вечно капали сопли, усеивавшие кляксами усердно выведенные Вольфредом цифры. Маккиннон был искусным стрелком и чертовски умело обращался со своим молотком-гвоздодером. Вольфред видел, как он с помощью этого оружия расправился с одним из тех подручных Машкиига, которые приходили вместе со своим патроном требовать назад его дочь. Торговец был опасен. Пока. Вольфред жевал и посматривал на него. Юношу вдруг охватило острое чувство ненависти. Впервые в жизни Вольфред начал понимать, на что он способен.

Наступил июнь. На участке леса между двумя домами вылупилось, наверное, миллиардов шесть лесных клещей, которые тут же начали поиск жертв. Здесь, скорее всего, нашлось бы самое меньшее по одному клещу на каждого жителя земли. Джозетт сказала это Сноу, зная, что сестра испытывает к лесным клещам глубокую неприязнь. Невзирая на то что Сноу избегала прогулок в лесу, а также тщательно осматривала, стирала и вытряхивала свою одежду, клещи на нее все равно заползали. Девочка буквально притягивала их. Из-за клещей, по ее словам, она не могла дождаться, когда наконец станет жить в каком-нибудь большом городе, где эти твари не водятся.