Елена Гусарева - Клякса

Леся торопилась со всех ног сообщить печальную, точнее радостную новость. Она бежала от самого перекрестка, запыхалась, запнулась и оцарапала коленку, но плакать было некогда.

Наконец она оказалась во дворе спальных пятиэтажек, но там из своих никого не нашла.

«Да куда все подевались?» — Леся пробежала к дальнему торцу дома. И там никого, только компания мелюзги играла в резиночку.

— Эй, не видели Иру или Наташку? — обратилась к ним Леся.

— А тебе зачем? — спросила рыжая соседка Света.

«Вот шмакодявка!» — выругалась про себя Леся, но в ответ только хитро улыбнулась:

— Скажу, если видела.

— Они за мороженным в ларек пошли, — ответила пухлая Рита, которая чаще держала резиночку, чем прыгала через нее. — Так тебе зачем?

— Надо, — бросила Леся и помчалась к ларьку за квартал.

Наконец она их увидела. Компания возвращалась с мороженым — Наташка, Ира и Симкина.

— Девчонки, — закричала Леся издалека, — нашла кляксу! — Она остановилась и, шумно переводя дух, уперла ладони в колени. Девчонки, забыв про мороженное, быстро подошли и окружили Лесю.

— Че, правда? — спросила Наташа.

— Ага, там на дороге, — Леся разогнулась и закивала. — Лежит бедняга.

— А че орешь тогда? — угрюмо спросила долговязая Ира. — Ты еще мегафон возьми.

— Блин! — Леся зажала рот ладонями.

— Иди теперь, сторожи! — мотнула головой Ира.

— Пусть Симкина идет. Я лучше домой сгоняю, коробку принесу.

— А че сразу я? — возмутилась конопатая Симкина.

— А кто? — ответили девчонки разом.

— Я, может, тоже принесу чего-нибудь, — вяло возразила Симкина.

— Чего-нибудь нам не надо, — твердо заявила Ира. — Иди, а то, как в прошлый раз, придут девки с девятиэтажки и заберут.

— Ладно, — Симкина отделилась от компании и побрела к перекрестку.

— Давай быстрей! — бросила вдогонку Ира.

Симкина побежала вперевалку.

— Ну че, с тебя коробка, — распорядилась Ира, — Я пошла за лентами, а ты, Наташка, цветов набери. В школьном дворе у калитки красивые «собачки» растут.

— Ага, — согласилась Наташа. — Видела.

— Ну все, погнали.

Девчонки разбежались в разные стороны. Вдруг Леся остановилась:

— А совок? — крикнула она.

Ира обернулась и потрясла кулаком. Леся опять зажала рот. Ира ткнула себя в грудь пальцем. Леся кивнула и припустила домой.

Коробка — самая подходящая, из-под маминых новых туфель, была заготовлена заранее. Леся ее сразу выпросила. Мама долго не соглашалась, но потом уступила за мытье полов и поход в гастроном за продуктами.

Леся ворвалась домой — и сразу к себе в комнату. Нырнула под кровать, а коробки как не бывало.

— Мам! — закричала Леся, — А где моя коробка?

— Какая? — мать вышла из ванной с ворохом постиранного белья в тазу и направилась на балкон.

— Ну та!

— Откуда мне знать, — мать зацепила балконную дверь ногой и прикрыла ее за собой.

— Ну, мам! — Леся пошла за матерью.

— Куда ты лезешь! — зашипела та. — Дверь закрой, мухи налетят.

— Мам! — чуть не плача простонала Леся и постучалась в балконную дверь.

— Я в нее лук ссыпала, — раздался голос матери с балкона. — Ты ее все равно не используешь.

Леся уже не слушала. Она ворвалась на кухню, открыла кладовку, нашла коробку. Лук пришлось пересыпать в полиэтиленовый пакет. Леся кинулась к себе в комнату. Разноцветные стеклышки и камушки лежали, где и положено, в жестяной банке на полке. Не успела мать развесить белье, Леся уже неслась по двору с коробкой подмышкой. Ира ждала на качелях.

— Ну, че так долго? — спросила она для проформы.

— Да мама коробку спрятала.

— А… Ну, ладно. Вон, Наташка уже идет с цветами.

— Совок взяла?

Ира достала из кармана и продемонстрировала зеленый совок.

Все трое отправились на перекресток к хлебному.

Симкина сидела на бордюре тротуара и смотрела на кляксу. Девчонки нарочно придумали кодовое название — любителей устроить похороны было предостаточно.

Голубь лежал на горячем асфальте с растопыренными, будто в полете, крыльями. Он был мертв, еще как мертв. Из его хрупкого тельца сочилась красная кашица. Лапы вывернуты.

Симкиной не нравилась эта странная игра, было в ней что-то неправильное, ненормальное. Но возразить Ире она не смела. Вот уже три месяца она у подруги в долгу. А все из-за той злополучной тетради, случайно забытой на столе. И надо было Ире припылить в гости, да еще самовольно заглянуть в чужие записи.