Людмила Штерн - По месту жительства

— Вы не знаете, что тут случилось?

— Пожар, чего же еще, — флегматично объяснил Жора Чуватов, слесарь фабрики «Большевичка». — Хорошо еще, — я сегодня во вторую смену, а то б наши хаты тю-тю… Час назад такая вонища поднялась… выскочил на площадку, аж в нос шибает. У тебя под дверью кто-то костер развел. Газеты и письма скрутили вроде как в жгут и подпалили. Дверь и занялась. Хотел пожарников вызывать, да думаю, — ну их к ляху, только квартиру взломают и все кислотой перегадят, сам справился.

— Что же делать? В милицию бежать, что ли?

— А чего тебе милиция скажет? — Жора подмигнул. — Это, думать надо, вам кое-кто предупреждение сделал, чтоб с иностранцами не путались, поняла?

Как не понять! Я сама обожаю розыгрыши и вполне оценила остроумие и эффектность «ихнего предупреждения». Даже адепты черного юмора были бы довольны. Как говорится, посеешь ветер — пожнешь бурю. Подружишься с американским пожарным — схлопочешь пожар.

…Обгорелая дверь квартиры… Последнее, на что я оглянулась, навсегда покидая свой дом.

…Деннису мы позвонили, как только прилетели в Нью-Йорк.

— I can’t believe it! Where are you?

— Пока что в отеле «Greystone».

— Я еду! — и он бросил трубку.

И вот мы у него в гостях на Парк авеню. Внизу в холле — ковры, хрустальные люстры, швейцар в белых перчатках. Просторная элегантная квартира, на стенах прекрасная живопись и коллекция старинных ирландских волынок. В кабинете на письменном столе только что вышедший новый роман «The Final Fire» и первый номер основанного Деннисом журнала «Firehouse».

— Да ты, оказывается, богатый человек, Деннис!

— Похоже, что так… — Деннис, улыбаясь, смешивает коктейли.

— И продолжаешь работать пожарным? Почему?

— Well… Если бы вам приходилось вынести из огня ребенка и передать его в протянутые материнские руки… Если бы вам приходилось видеть выражение материнских глаз… — Деннис смутился от собственного красноречия. — Наверно, потому… Ну, да хватит говорить обо мне… Это же чудесно, черт возьми, что вы, наконец, здесь!

Деннис звонко смеется, срывает с гвоздя и нахлобучивает мне на лоб пожарную каску.

Моя специальность — геолог-лёссовик, а живу я в Новой Англии. По ценности и широте применения в этих краях моя профессия может сравниться только со специальностью энтомолога — знатока насекомых Новой Гвинеи. За три года жизни здесь я не видела ни одного объединения, приглашающего меня на работу… И все- таки я работаю. Как же это случилось?

…Проходя по улице мимо магазина сумок и чемоданов, я заметила в витрине лаконичный призыв «Help wanted» и толкнулась в стеклянную дверь. Мелодично прозвенел колокольчик, и я боязливо вступила на пушистый изумрудный ковер. Изогнутые лампы с опаловыми абажурами бросали холодноватый свет на дорогие кофры, замшевые сумки, чемоданы из крокодиловой кожи, изящные портмоне. Мне навстречу поднялся статный седой господин с лицом и манерами западного премьер-министра и учтиво осведомился, не может ли он быть мне полезен.

— Вот… объявление в окне, — пролепетала я, тыча пальцем в витрину.

— Меня зовут Фред Саймон, — представился хозяин. Я тоже назвалась.

— Большой ли у вас опыт продажи чемоданов?

— Не уверена… нет… не думаю, — выдавила я, создав подобие улыбки.

— А когда вы в последний раз продали чемодан? — более осторожно поставил вопрос мистер Саймон.

Внутренне корчась от своего косноязычия, но пытаясь сохранить достоинство, я объяснила, что не только не торговала чемоданами, но вообще не продала в жизни ни одного предмета.

Премьер-министр обворожительно просиял, развел руками и сказал «Sorry». Я тоже пробормотала «сорри» и, втянув голову в плечи, направилась к выходу.

— Подождите, а что вы вообще умеете делать? — остановил меня хозяин.

Я потупилась и объяснила. Величие слетело с его лица, он с размаху стукнул себя по коленке и взревел: «Really? Isn’t that amazing?» Оказалось, что его сын, малыш Дэвид, тоже геолог и профессор знаменитого Массачусеттского Технологического Института. Бурно переживая удивительное совпадение, Саймон-старший ринулся к телефону, и уже через час я постучалась в кабинет профессора.

Дэвид Саймон сидел, развалившись в глубоком кресле. Он был одет в заплатанные шорты и красную в подтеках майку, надпись на которой призывала беречь китов. Волосатые ноги в стоптанных кедах покоились на столе на кипе студенческих работ. Рыжая всклокоченная борода, сливаясь с нечесанными лохмами, придавала профессору сходство с запущенным скочтерьером. Я присела на краешек стула и без запинки ответила на: «Where are you from?» and «How do you like America?» Дэйв предложил мне кофе и с гордостью показал фотографии жены, трех дочек, пуделя и двух сиамских кошек. Разумеется, я шумно повосхищалась. Затем мы перешли к делу.