Анна Матвеева - Спрятанные реки

– Из Швейцарии возвращаюсь, мля. Родители платили, чтобы я там учился, а я вот не учился. Я курил, мля. И меня выгнали. А они очень большие деньги за меня платили, мля, реально большие. Вы таких денег никогда, наверное, не видели…

Попутчица молчала, и юноша продолжал свой монолог, одновременно шурша какими-то пакетиками. Он очень громко шуршал и громко говорил, я только потом понял, что он собирался раскурить косяк в туалете, лишь только погаснет табло «пристегните ремни». Попутчица – она была иностранка и навряд ли поняла хотя бы слово юношеской исповеди – подскочила с места, когда самолёт ещё даже не набрал высоту, и пулей понеслась к стюардессам.

– Женщина, вернитесь на место! – сказали ей стюардессы. – Мы находимся в вертикальном полёте.

Тогда мне пришлось вмешаться, объяснить девушкам, что иностранка не хулиганит, а всего лишь пытается предотвратить ЧП на борту. Вызвали старшего бортпроводника, он строго поговорил с обкуренным пассажиром, и тот замолчал – но ненадолго. Всего через пятнадцать минут достал из сумки коньяк и начал предлагать его изумлённому мужчине, сидевшему через проход. На вид этому мальчишке было лет шестнадцать – ровесник сына.

Из последних по времени перелётов особенно запомнились две раскрепощённые девушки – одна красила ногти на ногах, другая выщипывала брови. Я вспомнил слово «бровист», всерьёз произнесённое женой, – оказывается, теперь существует и такая профессия. Очень, говорят, востребованная в горных республиках бывшего СССР.

Однажды рядом со мной сидела нарядная дама – вся в каких-то бантах и рюшах, она решала задачи из шахматного учебника Ласкера. А в другой раз я встретил своего двойника – то есть мы были с ним совершенно непохожи, но он вначале достал из сумки такую же точно книгу, какая была с собой у меня, потом играл в компьютерную игру на телефоне – ту единственную, что мне нравится, и телефон у него был точно такой же – в общем, всё это выглядело каким-то странным вывертом, какие Вселенная устраивает исключительно ради собственного удовольствия.

А, ну и ещё был поистине незабываемый полёт с хасидами – когда рейс задержали на пять часов и мы встречали рассвет в воздухе, они дружно встали с места и начали молиться, приматывая к рукам свои ремешки, и моя соседка – деревенская бабулька – перепугалась, что это теракт и сейчас при помощи этих ремешков и коробочек самолёт взлетит на воздух…

Православный батюшка разгадывал кроссворды, мормон плакал в голос, когда самолёт не мог зайти на посадку, а католическая монахиня угостила меня мятными конфетами. Все они были однажды моими соседями, кратковременными попутчиками, оставившими в памяти не глубокие следы, а лёгкие царапины, как на фольге от шоколада, если разглаживать ногтем…

Пока я предавался воспоминаниям, соседка справа легонько тронула меня за рукав:

– Извините, мне нужно выйти.

Я поднялся с места. Она пошла в конец салона.

А сумку оставила в кресле.

Я огляделся. Женщина с котом спала, некрасиво раскрыв рот. Кот бодрствовал, глаза его сверкали, и смотрел он на меня без всякой симпатии. Китаец у окна по-прежнему дремал, припав головой к иллюминатору. Пятница, вся планета устала.

Стюардессы со своей тележкой, содержимое которой я знаю наизусть, ещё даже не вышли на тропу обслуживания.

Я сам не понимал, что делаю, – просто опустил руку в чужую сумку. Хотел достать паспорт, а вытащил – кошелёк. Красивый кожаный кошелёк бордового цвета из мягкой кожи – довольно туго набитый.

Сзади раздался топот очередной стюардессы – те из них, кто носят каблуки, особенно громко топают.

Я вернул кошелёк на место, а стюардесса протопала мимо.

Больше я на сумку не покушался, хотя соседки не было довольно долго – наверное, очередь в туалет.

Она мило извинилась передо мной, скользнув на своё место.

Нам принесли напитки и сэндвичи. От еды «Маша» отказалась, взяла томатный сок с лимоном. Я попросил стакан воды и выпил его залпом.

В салоне выключили свет. Теперь почти все, даже кот, уснули – лишь над несколькими креслами светились круглые глазки лампочек индивидуального освещения .

Я редко сплю в полётах, и тем более не смог бы уснуть сегодня.

Вдыхая слабый аромат духов, долетавших до меня из кресла справа, я думал о том, что жизнь похожа на компьютерную игру, где ты сразу и автор, и единственный игрок. Может, у кого-то происходит иначе, но я давно ни с кем не обсуждаю и не сравниваю свою жизнь. То, какой она могла бы стать, и то, какой она стала. Я совершаю заранее спланированные действия, зная, какой результат получу – он может быть более или менее интенсивным, лишь в этом разница. Я перехожу из одного дня в другой, как с уровня на уровень, где победой становятся вечер пятницы и эсэмэс о зачислении зарплаты.